Привет тебе от меня из 1942-го года

Те, кто оставался в оккупации, нередко были свидетелями того, как немецкие солдаты ради своей забавы заставляли маленьких детей копировать жест приветствия за кусочек сахара или шоколадки. Внутри поднимался гнев против чудовищного намёка на то, что человека можно дрессировать, как животное, но были бессильны сделать что-либо против. Забыть и простить такие моменты, наверное, сложно.

Ирина, пытаясь вырулить ситуацию, укоризненно обратилась к отцу:

– Папа, ты нас всех напугал своей неуместной выходкой! Ты что, пил ещё до застолья? Всё, что ты нам здесь показал, похоже на признаки белой горячки.

После её слов Эдуард вышел из своего безумного состояния, присел и несколько секунд пребывал в задумчивости. Постепенно он стал всех узнавать, но при этом не испытывал никакого смущения от того, что только что выкинул. Все продолжали удивляться, Эдуард абсолютно ничего не помнил из того, что он представил гостям минуту назад. Владислав подошёл к Эдуарду, обнял его и сказал:

– Эх, Эдька! Я очень хорошо понимаю тебя. Война покалечила наши души.

– Давайте выйдем во двор, покурим, – предложил Леонид.

Мужчинам было о чём вспомнить, нужно было выговориться и отпустить боль. Их переживания не могли по-настоящему понять те, у кого, к счастью, не было такого опыта, как у них. Владислав рассказал о том, как с другом своим Валеркой смотрели сквозь щель в воротах на проезжающих мимо их дома немцев. До этого была слышна короткая перестрелка поблизости.

Когда осмелились выйти на улицу, обнаружили недалеко двух убитых наших солдатиков, до которых никому не было дела; их бы похоронить по-человечески. Чужая смерть пугала, но больше пугала свирепость немцев, о которой были наслышаны. Бросилась в глаза тогда пилотка с красной звёздочкой, валявшаяся возле головы одного из убитых. Стало стыдно за себя и людей, опасливо обходящих страшное место, будто там лежали больные чумой. Тут же возникла мысль: а если мой папка так же лежит, и никто к нему не подходит. Страх, как рукой сняло, поднял Владислав пилотку и спрятал в кармане штанов. Затем вытащил ещё одну пилотку у второго убитого солдата и отдал другу.

Валерка от матери получил хороший подзатыльник за то, что притащил опасную находку домой, пришлось пилотку закопать. Немцев боялись жутко, если бы обнаружили, то могли подумать, что прятали солдат Красной Армии, а за это следовал неминуемый расстрел всей семьи. Владислав пилотку дома не показывал, распорол своё пальто изнутри и засунул её между подкладкой и сукном, никому бы не пришло в голову там что-то искать. Звёздочку он потом хранил у себя в ящичке на память о солдате, солдата нет давно, а звёздочка его осталась.

День рождения превратился в грустный вечер, радость улетучилась, само собой нахлынули воспоминания о тяжёлом. Мужчины помянули своего приятеля Аркадия, который не из-за денег, а по велению сердца отправился с группой строителей в Чернобыль и умер вскоре от известной болезни. Сделали для себя не очень утешительный вывод о том, что нашему народу удалось пожить с достатком и спокойно лишь небольшой период времени при Брежневе. Анекдотов много ходило о нём, но все они имели иронично добродушный характер. Злобы у людей тогда не было.

Наталья прощалась с гостями и извинялась за испорченный вечер, она беспокоилась, что могут распространиться слухи о том, что Эдуард алкоголик, ну а тогда он может лишиться своей должности. Сама про себя думала, что теперь будет следить и проверять все углы в квартире. Закралось у неё подозрение, что Эдуард прячет бутылки со спиртным и в одиночку выпивает. Никак иначе она не могла объяснить причину случившегося. Она начала с туалета, приподняла крышку бачка унитаза и посмотрела, что там в бачке. Ведь запросто можно спрятать целую бутылку и спокойно сидеть сколь угодно выпивать в одиночестве.

Последними уходили Алёна и её муж Александр. В отличие от всех гостей у Александра было своё мнение по поводу выходки своего родственника. Он хотел разубедить Наталью в её поверхностных выводах, но посчитал, что момент для этого не совсем подходящий. Когда пройдёт её возбуждение от неприятного, и мозг готов будет воспринимать информацию, он с ней поговорит. А поговорить было о чём, у него одного в голове родилась потрясающая идея, для подтверждения которой ему необходимо было время.

Он сам находился сейчас в слегка возбуждённом состоянии. Судьба предоставила возможность, как ему показалось, быть свидетелем редкого и мало изученного явления, связанного с работой мозга человека. Перед самым выходом он просто сказал Наталье, что Эдуард не похож на того, кто бы в одиночку выпивал. Если бы ему захотелось выпить, он бы и так выпил, не боясь, что кто-то увидит его. Другими словами, алкоголь не был главной причиной внезапного изменения поведения его родственника. Алкоголиков в стране много, но не было ещё известно случаев, когда кто-либо из них, находясь в состоянии даже сильного опьянения, воспроизводил бы жест нацистского приветствия. Человек, по всей вероятности, воспроизводит то, что являлось когда-то его опытом или его мыслями.