Прививка от бешенства

Наташка испуганно оглянулась и отошла к окну, наступив на кошачью плошку. Раздался противный треск, и тапок подруги обрел причудливый розовый капкан в форме пластиковой полугалоши. В нем она быстренько и допрыгала обратно, плюхнулась на табуретку. Покойники и все, что с ними связано, включая моменты бестелесной жизни после смерти по рассказам знакомых, – врожденный страх Натальиного бытия.

– Ты слопала мой «Чаппи», я обула твою миску. В расчете! – стягивая с ноги бывшую плошку, заявила она.

Я не спорила. Но отметила про себя необходимость быть более осторожной в высказываниях.

– Анечкин Летучий голландец не прилетел!

– Из самолета выпал? Еще в Амстердаме? – занервничала Наташка. – Или вместе с самолетом…

– Если и выпал, то не из самолета. Надо любыми путями попасть в квартиру Анны. Мне нужна ее записная книжка. Если, конечно, там не произведен санкционированный обыск. В этом случае ее могли изъять. Помнишь, Анна говорила, что дублировала в ней телефоны всех своих клиентов?

– Так голландец не помер? И куда ж он тогда выпал?..

– Наташка, очнись! Откуда я знаю? Считай, что в осадок. И этот осадок с примесью криминала нам надо аккуратненько обнаружить! Ты не помнишь, как зовут соседку Анны, которой она доверяла ключи от своей квартиры?

Наташка сосредоточилась, потерла ладонью лоб и заявила:

– Я забыла умыться. – Еще немного подумала и добавила: – Ее зовут… соседка… с десятилетним сыном. Имени Анна не называла. А зачем тебе записная книжка? – Она отняла ладонь ото лба и внимательно посмотрела на хлеб. – Сухой я корочкой питался… Так! Можешь не отвечать. Я поняла! – сделала она предупреждающий жест ладонью, раскрыв пальцы веером. – Нам следует сверить все номера телефонов, отмеченных в книжке с номерами, которыми пользовался маньяк, передавая свои угрозы.

– Да? – наивно удивилась я. Честно говоря, такая мысль мне в голову не приходила. Я довольствовалась объяснением Анны, что ни один из этих номеров ей не знаком. – Вообще-то я хотела выяснить телефон Вениамина, его матушки и Летучего голландца.

– У тебя после «Чаппи» интеллект снизился. До собачьего уровня. Зачем Вениамину на том свете телефон?

– А зачем нам эта сверка номеров? Если бы ты получила по сообщению угрозу, что сделала бы в первую очередь? И не говори мне о подготовке изощренного ответа. Прежде всего, ты постаралась бы выяснить, не принадлежит ли хулиганствующий номер кому-нибудь из знакомых.

– Можно подумать, мы ее об этом спрашивали! Она просто ограничилась ответными звонками, естественно, безрезультатно. А если ты желаешь продолжить спор, то мы ничего не успеем. Тень твоего Ефимова уже маячит на горизонте.

Наташка протянула мне дребезжащий мобильник.

Я сразу решила больше не спорить. Свободного времени практически не оставалось. И ошиблась! Мобильник мужа заговорил противным женским голосом, чему я несказанно удивилась. Не может же расстояние давать такие большие искажения? Какая-то баба настырно требовала от меня сознаться в том, что я – Ефимова Ирина Александровна. Только после моего чистосердечного в этом признания (от удивления я не сразу вспомнила свое полное имя) голос собеседницы обрел некую приятность. А когда женщина представилась женой коллеги Дмитрия Николаевича – Соловьева, решила, что противные нотки в ее голосе сфабрикованы исключительно некачественной связью, а педантичный Димка наконец-то проявил халатность и забыл у Соловьевых свой телефон. Как бы не так! Он предпочел вывихнуть ногу! В процессе спешных, но привычно тщательных сборов в обратную дорогу. Я ахала и охала по ходу рисуемых собственным сознанием картин ужаса. Последняя оказалась самой навороченной: представила, как родной беспомощный муж из последних сил ползет по перепаханному полю, держа в зубах за шнурки свой замшевый ботинок, не налезающий на изувеченную ногу, раздувшуюся до размеров детской ванночки.

– А почему сам не позвонил? – подкрепляя слова жестами, зашипела Наташка. – Ведь не челюсть вывихнул.

– Челюсть занята. Ею он страдает. Больно же, без стонов не обойтись.

В опровержение моих слов через веселый стрекот соловьевской жены донесся хоть отдаленный, но довольно здоровый мужской хохот. Перепаханное поле мгновенно сменилось удобным креслом, на котором восседал мой Димка все с тем же замшевым ботинком в зубах. Действительно, почему бы и не похохотать. Некоторым…

– Чему смеетесь? Над собой смеетесь.

Это прозвучало из моих уст почти с таким же надрывом, как и у гоголевского городничего.

– Ирина, вы не обижайтесь, пожалуйста, – немного посерьезнела абонентша. – Несколько минут назад Дмитрию Николаевичу сделали рентген, и теперь хромой на правую ногу Соловьев лично накладывает тугую повязку на левую ногу вашему Ефимову. А коллеги обсуждают процесс транспортировки обоих к машине. Сошлись на том, что я буду на подхвате в середине, а одноногие хирурги с костылями – по краям. Сейчас передам трубочку Дмитрию Николаевичу …