Прививка от невежества

— Нет, что ты, — испугался Ахмед. — Мне курить с тобой особенно приятно, — с искренней улыбкой объявил он.

— Извини, — попросил я. — Силы на исходе.

— Да видел я все, Серега, — улыбнулся азиат.

Я оставил тех, которые заслужили эйфорию. То, что ребята и так покуривают, мне было известно. Эти двое сильно травмировались, но не признавались и этим вызвали к себе уважение.

В летней кухне ничего не изменилось, поднос с изюмом — сладкое чудо Азии, чай и гашиш. Дым непередаваемого вкуса, сладкий, горький, терпкий и … Дым, снимающий все тревоги и страхи, дым, дающий несуществующую надежду, которая уходит вместе с ним.

Звезды загорелись ярче, и я вспомнил о том, что есть тибетские системы, основанные на применении Чуйской конопли. Меня не тянуло к конопле, но все же очень хотелось знать и эту сторону. Конопля ускоряет развитие Школы и понимание ее, но и отнимает не меньше. Очень хотелось разобраться в этом.

Недолго посидев, мы попрощались и, подбодренные конопляным дымом, пошли к себе в дом, мечтая о волшебном сне. Но гашиш настроил меня вместо отдыха на бурную деятельность. Ноги сами повели к дому Искена.

Мне казалось, что плыву над землей, иду по туману, который кто-то расстелил плотным белым ковром по всей долине. Чуйская зима начинала сковывать землю крупными, сверкающими и колючими кристаллами. Когда я опускался на землю, они трещали под ногами, рассыпаясь в мелкую пыль. Летняя и осенняя влага, которую, казалось, можно пить, затвердела и упала на землю. Плотный туман и кристаллы, такая влажность казалась жестоким чудом. Я медленно подплыл к дому Искена. Дверь открыл хозяин.

— Спасибо, Серый, — улыбнулся азиат. — Я знаю, что значит прийти после такого праздника, — тяжело вздохнул Искен.

Азиат поковылял обратно на кан. То, что у меня хватило ума и сил прийти сразу после показа техники, приятно удивило больного мастера.

— Расскажи, Серега, — почти жалобно попросил Искен.

Я не спеша и подробно описал, что видел на празднике Учителя. Азиат слушал жадно, как ребенок, любящий волшебные сказки, вздыхал, кивал головой, иногда судорожно кашлял, хватаясь руками за грудь. Нервы Искена были так напряжены, что я испугался за его душевное состояние.

— Конечно, должного уровня для показа техники не было, — признался я, пожав плечами.

— У тебя хорошо получается, — сказал Искен, протянув мне полный шприц. — Давай, — подбодрил он. — Если удачно и быстро, то увидишь настоящий праздник, который запрещает Учитель.

— Ничего себе, — удивился я. — Что же это за праздник?

— Праздник еще тот, поверь мне, — невесело усмехнулся мастер. — Чем быстрее вмажешь меня, тем быстрее увидишь, — подгонял азиат, подставляя под иглу свое усохшее колено. — По-моему, это последнее место, в которое еще можно заливать яд, — задумчиво объявил он.

Заливание опия в колено — отвратительная процедура, но сделал я это потому, что Искен истязал себя часами. Он собирался что-то показать и поэтому уколол себе больше, чем обычно. Мастер, добившийся высокого уровня владения клинками, лежал на кане блажено улыбаясь от опия, который бежал по крови, выжигая последние вены. Поймав длинный приход, от которого во много раз быстрее забилось издерганное сердце, азиат медленно встал с кана.

— Пойдем, лекарь, покажу, что такое праздник воинов, такого ты еще не видел.

Начиналась черная ледяная ночь. По предгорью шли долго. Забравшись на невысокий земляной вал, я глянул вниз и застыл от необычного зрелища. За ним начиналось естественное углубление, в центре которого была ровная площадка. Ветер не тревожил стоящих на ней людей. “Человек сорок,” — решил я. Ночью, далеко от поселка — это было необычное зрелище. Мы спустились в углубление. Люди с подчеркнутым уважением поклонились Искену.

— Ну-ка подыши, для более четкой видимости, — посоветовал азиат.

Я отошел в сторону и сделал упражнение, чернота отступила.

— Объясни, что это? — попросил я мастера.

— День рождения Патриарха, — покачал головой азиат.

— Ну это я знаю, — нетерпеливо ответил я.

— Собрались бойцы, — раздраженно начал мастер. — И в честь Учителя по древним традициям сейчас начнутся поединки.

— А кто против кого? — поинтересовался я.

— Глупость против тупости, — злобно вырвалось у азиата. — Ученики Фу Шина раз в год доказывают всем, что северо-тибетская Школа самая сильная. Представь, как чувствует себя сейчас Учитель, сидя в окружении гостей. В прошлом году Андрей не выдержал и разогнал этих чудо-богатырей. Знаешь такого?

— Да, — кивнул я. — Левый стул от Учителя. Знаю, повезло.

— Повезло, это точно, — согласился мастер клинка. — С ним ссорится не стоит.

— Смотри, начинается, — сердито сказал азиат, кивнув в сторону бойцов, которые кланялись перед началом боя.

Было видно, что они настроены очень серьезно, меня начала пробивать легкая дрожь. Бой был непродолжительный и очень жесткий. Один из спаррингующих упал на левое колено и был мгновенно сбит мощным ударом ноги в голову. Я участвовал в серьезных боях, видел кровь и растерзанные, еще не остывшие трупы, но подобная жестокость без серьезных причин была непривычна.