Прививка от невежества

Смеясь и разговаривая на чужом языке, они шли прямо на меня. Очень хотелось жить. Вдруг в очередной раз почувствовал легкий тычок в колено, чувствительность пока еще не пропала. Опустив глаза, увидел маленькую, еще не заснувшую почему-то на зиму степную жабу. Ее хруст на зубах показался самой прекрасной музыкой, которую когда-либо слышал. Кровь во рту, вот она жертва, о которой был не в праве забывать.

— Живите, сволочи! — с хохотом заорал я, подошедшим в упор и все еще не видящим меня. Я страшно завыл и снова захохотал. Парень побежал первый, девушка застыла, потом рванулась вперед и упала, наскочив на меня. Но уже через мгновенье побежала за любимым.

— Жаль, что не съел обоих! — хохоча и отплевываясь кровью на священную землю долины, орал я им вслед.

На луну было приятно смотреть. Всего лишь шесть раз, долгий, — долгий, абсолютно полный вдох лунной ноздрей и такой же выдох, чтобы ни капли воздуха. Через несколько минут после шестого раза меня кто-то из-за спины тронул за плечо.

— Сиди, — приказал Ням.

И сел напротив меня.

— От тебя ничего не требуется. Иди и делай, хоть что-нибудь.

Мы оба встали. Я поклонился и пошел к дому Фу Шина.

Ночь была светлая и необыкновенно спокойная, надо мной тихо парила огромная черная птица. Долина спала. На втором этаже тоже была полная тишина. Я с блаженством растянулся на кане. Андреевич тихонько посапывал во сне.

Завтрак, конечно, проспал. Андреевич решил меня не будить. А когда проснулся, то услышал от него известие, которое поразило всех.

— Сегодня, — объявил Андреевич, — Учитель будет принимать экзамен.

Второй этаж охнул и замолк.

— Так что, орлы, готовьтесь, — и он, улыбнувшись, вышел на лестницу.

— Зачем мне все это было нужно? — заскулил один из ребят.

— Ладно, не вой, как-нибудь отработаешь, — буркнул кто-то из толпы.

— Вот именно, — согласился я и вышел за Андреевичем.

Мы все снова собрались на площадке за домом, каждый начал выполнять технику, которая получалась лучше.

Я решил навестить Рашида. Бедняга был настолько напряжен перед встречей с отцом, что ему можно было только посочувствовать.

— Неужели еще не виделись? — удивился я.

— Какой там виделись, вай-вай! — жалобно сказал Рашид. — Бывает срочно поговорить нужно, а я месяцами к Учителю подойти не могу.

— Как? — удивился я.

— Вот так, дорогой, — печально объяснил старший сын. — Хожу туда-сюда, как баран, а подойти не могу.

— Как не могу? — ничего не понял я.

— Да вот так хожу все время мимо и жду, пока Учитель заметит и спросит, чего надо.

— А если никогда не спросит, а? — поинтересовался я.

— Вот так и буду ходить, пока аксакалом не стану, — разозлился Рашид. — Ладно, страдай, — махнув рукой, я попрощался и вышел со двора. Действительно, бедняга.

Ноги снова повели на увядающую поляну. Но она еще не умерла, круглая цветочная поляна потеряла свои яркие пятна. Красные, синие, белые и зеленые цвета смешались и стали одним необъяснимым цветом. Посредине поляны сидела Саша, цветы на ее юбке остались прежними. Рубашка тоже в ярких нарисованных цветах.

— Привет, красавица, — радостно произнес я и положил ей на колени свою голову.

— Но ведь сегодня такой день: кто обретет надежду, а кто потеряет, — и она оттолкнула меня.

Саша была тысячу раз права. Я встал и со всем почтением выполнил этикет приветствия ученика с учеником.

— Иди к своим, — махнула она рукой.

Я поклонился еще раз и вышел на дорогу. Но пошел не к ним, моих там было только двое, которым вряд ли сейчас нужен. Я шел и не верил, что единство людей разлетается, как куча осенней листвы. Видел и не верил, оказывается, бывает и такое.

Холодные и черные воды большого чуйского канала полировали железобетонные плиты. Непонятно откуда взявшийся крупный лохматый щенок доверчиво начал лизать мои пальцы.

— Здравствуйте, — мне показалось, что за спиной прокаркал простуженный ворон.

Когда обернулся, то вздрогнул: передо мной стоял умирающий воин. Горбатый острый нос, длинные волосы, челка по изогнутые брови, вместо губ узкая щель, непонятный возраст. Но главное я понял сразу — он умирал от опиума.

— Гришка приехал? — коротко спросил азиат.

Было видно, что говорить ему тяжело.

— А я думаю, чего это понесло к каналу? — как бы себе сказал воин.

Человек попытался выпрямиться, но у него не получилось.

— Пойди, позови Гришу, — вдруг как-то жалобно попросил он.

Я понял, что воин очень хочет видеть Андреевича.

— Слышишь, только не пугай его, не описывай меня. Скажи Искен возле канала ждет. Давай, давай, а то сдохну, не успеешь — и стыдно будет.

Я кивнул головой и пошел быстрым шагом, но не выдержав, побежал, абсолютно убежденный, что этим людям встретиться необходимо.

Перед тем, как зайти во двор, восстановил дыхание, чтоб не отличаться от остальных. Ребята тренировались за домом. Андреевич делал дыхательное упражнение.

— Андреевич, — я слегка коснулся его предплечья, это был наш старый знак предупреждающий об осторожности.

— Говори, — тихо сказал Андреевич.

— Возле БЧК ждет Искен, — так же не обращая на себя внимание, ответил я.

Андреевич не спеша направился к плитам переброшенным через арык, а я побрел за ним.