"Привлеченная к дознанию..."

Пора в путь. В последний раз оглянулась Клавдия Ивановна на лес и, ориентируясь по компасу, двинулась на запад, к деревне Вологино, где квартировал Волынский полк.

Над деревней курился сизоватый дымок. Доносился лай собак. Чернели крыши домов, покрытые дранкой.

Сопровождаемая молоденьким красноармейцем, направилась к избе. Здесь размещался штаб полка. От долгой дороги она устала и предвкушала отдых и ночлег.

На продолговатом столе сразу же увидела карту. Над ней склонились командиры и о чем-то спорили, не обращая внимания на вошедших. Больше других горячился Симонов, моряк, ее товарищ по Надеждинску. У русской печи гремела чугунами старуха.

Клавдия Ивановна сняла мешок, опустила его на лавку.

— Товарищ командир... Доставил тут гражданочку до вас! — сказал красноармеец по-юношески звонко.

— Ну, кто там? — недовольно отозвался высокий худощавый человек, приподнимая голову от карт.

— Клавдия Ивановна! — обрадованно закричал Симонов, сдвигая по привычке бескозырку на лоб. — Вот здорово!

Клавдия Ивановна развязала черный платок, сняла шинель. Огляделась. Пригладила каштановые волосы и, улыбаясь, протянула руку командиру.

— Волков, — представился он.

— Здравствуйте... Здравствуйте... Наконец-то добралась. Как обстановка? — Она осторожно отстегнула булавку, из бокового кармана платья достала бумагу. Развернула, протянула ее Волкову. — Верхотурье пало. Третьего дня. Положение тревожное. Создана Военная коллегия. Вот мой мандат. Волков, скосив глаза, читал:

«Как член Военной коллегии, тов. Кирсанова имеет неограниченные права в Богословском горном округе, а именно: ликвидировать неработоспособные учреждения и учреждать новые; смещать и назначать должностных лиц; по борьбе с контрреволюцией тов. Кирсанова имеет право организовывать отряды, вооружать их и вести самую беспощадную борьбу с контрреволюционерами означенного округа.

Тов. Клавдия Кирсанова имеет право разговоров по прямому проводу, телефону, подачи телеграмм с надписью «военная», бесплатного и беспрепятственного проезда во всех поездах всех жел. дор. линий, также требовать паровозы и целые составы, что подписью и приложением печати удостоверяется».

Командир аккуратно свернул мандат, возвратил его Кирсановой:

— Мы бы тебя, Клавдия Ивановна, и без мандата приняли... Вот послушай обстановку...

Командир был для Клавдии Ивановны человек новый. Он привел из Сосьвы с металлургического завода отряд рабочих-красногвардейцев, который влился вместе с надеждинцами в Волынский полк. Говорил немного. Движения его сдержанны.

— Положение складывается так, товарищ Кирсанова, — Волков расправил карту, разрисованную красными и синими линиями. — Полк занял позицию по реке Актай. Вот здесь проходит линия окопов. Тут, за рекой, белые. Штаб их в селе Путивке. Полк свежий, недавно сформирован. Располагает пушками, пулеметами. Мы же все время отходим с боями от самой Тавды. Бойцы устали. Обмундирование летнее. От полка осталось два батальона. Вооружены винтовками и двумя пулеметами. Что делать?

— Наступать! Волынский полк будет участвовать в наступлении на Верхотурье. Не можем мы оставить Верхотурье. Здесь железнодорожный узел, здесь сердце Богословского горного округа. Здесь подступы к Туринским рудникам, к Надеждинскому металлургическому заводу, к золотым и платиновым приискам... Надо выбить белых из Верхотурья. Знаю, что полк устал, долгое отступление измотало его, бойцы плохо одеты... Знаю... И все же наступать — другого выхода нет! — Клавдия Ивановна подошла к Симонову. — Вяземский бесчинствует в Надеждинске... Сердце стынет от горя, как узнаешь об его художествах. Нужно коммунистов послать в его отряд, начать пропаганду... — И озабоченно спросила: — Как с патронами?

— Да плохо. По два десятка на бойца, — глуховато ответил Волков.

— Плохо, — согласилась Кирсанова. — Вот отобьем Верхотурье и тогда отправим полк на переформирование. Ты проводи меня, Симонов, к надеждинцам... Пойду поговорю с товарищами, а через час соберем коммунистов.

С шумом распахнулась входная дверь. В морозном облаке в избу ввалился молоденький красноармеец. Вытянулся Перед командиром:

— Товарищ Волков! Беляки в атаку пошли!

Кирсанова схватила шинель и поспешно выбежала за командиром, на ходу завязывая платок.

Обстрел нарастал. Слышались тяжелые раскаты артиллерии и лающий треск пулеметов. Бежать было трудно. Ноги проваливались в снегу, хлестал ветер. Она привычно ощупала маузер. Позади остался последний дом. Вот и окопы. Прижавшись к земле, бойцы вглядывались в берег Актая. Полк ждал команды и огня не открывал. Она спрыгнула в окоп, больно ударившись о мерзлую землю. Прилегла к земле и так же, как и бойцы, начала смотреть на пологий берег Актая. Загрохотала артиллерия, вздыбив снежный фонтан, и смолкла. Наступили жутковатые минуты затишья. Взвилась красная ракета. По белому насту, высоко поднимая ноги, пошли в атаку солдаты.