Приворотное зелье на единственную (СИ)

Люба схватила тяжелую китайскую вазу и запустила в Махнова. Тот увернулся. Раздался звон разбитого фарфора. Неизвестно, чем бы все кончилось, но Люба забыла запереть дверь, а Лодзинский вовсе не собирался уходить. Его длинный нос чувствовал: здесь что-то не то. Люба чем-то испугана и что-то скрывает. Максим Викторович появился в квартире в тот момент, когда Махнов толкнул Любу. И Лодзинский испугался, на минуту, но испугался: и за себя, и за Любу, что она упадет. Это был давний детский испуг. Никто не знал, что в тот момент, когда беременную женщину толкнул Махнов, перед Лодзинским пронеслось другое видение из его далекого детства. Пьяный отец бьет в большой живот матери, та падает. А потом он идет к кричащему от страха маленькому мальчишке - Максиму. Сейчас мальчику будет очень плохо. Перед отцом встала бледная от страха старшая сестра Наташа, отец отшвырнул её с дороги, как щенка. Наташа вылетела из окна, но поднявшаяся мама, (а у неё такой же большой живот, как у этой женщины, сидящей в кресле и побелевшей от страха) оттолкнула отца от мальчика. Отец упал, потом встал и с силой ударил маму. Она упала, потеряв сознание. И тут появился старший брат с охотничьим ружьем в руках. Максиму было шесть лет. Наташе - десять. Брату - четырнадцать. Брат выстрелил из охотничьего ружья в отца. Отца не стало. Маленький Максим не мог понять, почему от них увезли брата, в чем он виноват. Ведь он всех спас от озверевшего отца. Но справедливости не было. Мама родила мертвого мальчика. В колонию попал брат. Наташа в результате падения из окна стала горбатой. А Максим через много лет поступил в юридический, он мечтал вернуть старшего брата, который не вылезал из тюрем. Брата вскоре убили. А Максим стал служить богатым людям, позабыв свои детские мечты о справедливости. Лодзинский был нехорошим человеком. Но всю жизнь перед ним было видение: отец бьет беременную мать, обнимает старшая сестра, укрывая маленького брата худеньким тельцем, стреляет в озверевшего отца старший брат. В тот момент, когда вставший Махнов снова поднял руку на беременную женщину, Лодзинский сразу понял, что Махнову будет плохо. Очень плохо. Он резко выкинул руку вперед, нанося сильный удар, и Махнов упал со сломанным носом. Пришедший в ярость Лодзинский ударил его несколько раз ногами, только вид застывшей испуганной женщины остановил его, он набрал какой-то номер по мобильнику, отдал несколько приказаний. Через несколько минут Махнова увезли какие-то люди. Ушел и сам Лодзинский.

Двое суток после этого Любаша боялась выйти из дома, решила никому не открывать дверь. На третьи сутки она пошла в магазин и тут же увидела во дворе Лодзинского. Он шел к Любе. Она вернулась и впустила адвоката.

-- Мне нужен Иннокентий, - сказал он. - Я ищу его.

-- Какой Иннокентий? - удивилась Люба. - Вы хотели сказать Михаил? Но я уже говорила, что я не знаю, где он. Я ничего не знаю.

Лодзинский о чем-то думал. Потом сказал.

-- Но ты беременна.

-- Мишка не знает об этом.

-- Какой Мишка?

-- Мой Миша. Отец ребенка.

-- Так ты не знаешь...

-- Да, я не знаю, где Михаил. И никогда не знала, - сердито говорила Люба. - Я видела его последний раз по телевизору, когда вся семья Годеонова была на открытии собачьего приюта...

-- Во главе со старым Облонским: - для чего-то уточнил Лодзинский.

-- Не знаю, не интересовалась.

-- А к тебе насчет наследства юристы приходили от Облонских....

-- Я не была замужем за Михаилом, - прервала его Люба. - Мне не положено никакого наследства. Я и не претендую.

-- Да Бог с ним, с этим Михаилом, - прервал Лодзинский.- Мне Кешка остался должен. Его должок я хочу вернуть.

-- Ах, вы об этом. Сколько? - спросила Люба.

Услышав ответ, зло спросила:

-- Квартиру тоже прикажешь продавать, как Махнов. А сама на улицу! Нет у меня таких денег.

-- Не знаю, - задумчиво ответил Лодзинский, что на него было непохоже. - Не надо продавать квартиру.

Этот негодяй был в противоречивых чувствах. Так удачно придумал с долгом Кешки. Но Люба была беременна. Где-то в глубине души жил в господине адвокате испуганный мальчик, у которого на глазах негодяй-отец избивал беременную мать. Этот испуганный мальчик не давал обобрать беременную женщину. И впервые в Людзинском шевельнулась совесть. Но ненадолго. Кешка хотел переиграть его. Объявил себя мертвым, а сам приготовился хапнуть наследство Облонских. Не выйдет. Максим получит свое. Как? Он пока еще не знает. Но наследство существует. Это точно. Сейчас хотя бы кусочек тяпнуть небольшой.

Люба, не дождавшись ответа, заговорила сама.

-- У меня есть дорогая машина, - сказала Люба. - Я её продам. Больше ничего нет у меня.

-- Машина откуда? - удивился Лодзинский.

-- Купила на Кешкины деньги, - для чего-то соврала Люба. - Доллары все равно обесценивались.

В тот же день она показала Лодзинскому BMW. У адвоката загорелись глаза.

-- Я забираю машину. Будем считать, что часть долга Пикунова ты мне вернула.

Люба, через день подписав у нотариуса документы на куплю продажу, не удержалась и спросила: