Привычка выживать (СИ)

Внезапное осознание можно сравнить с петлей, которая давным-давно была накинута на шею, но как-то ненавязчиво, а сейчас начала стягиваться, ограничивая поступление кислорода. Джоанна отмахивается от собственных мыслей, и вспоминает почему-то встревоженного Хеймитча на подергивающемся экране, и Пита, маячащего за его спиной, вспоминает неприятный голос Эффи, и думает о том, что Китнисс, скорей всего, стало еще хуже. О, Джоанна знает, каково это – вновь приучать свое тело к жуткой боли после того, как дозу наркотиков начинают сокращать. А если дозу не сокращают постепенно, а резко перестают вводить наркотик? Этого она и не хочет представлять. Наверное, Джоанна ее не жалеет. Разве что совсем чуть-чуть.

Гейл, смерив ее странным взглядом, что-то бурчит шепотом, но она не обращает внимания. Ей хочется спать. Складывается такое ощущение, что она не спала целую жизнь. Но сон не приносит облегчения, только головную боль и мечущиеся больше прежнего мысли.

Вечером они вместе с Бити обмениваются мнениями о старом Капитолии на камеру, затем Том, всегда околачивающийся рядом, но по ту сторону камеры, задает неожиданный вопрос о Каролине. О том, как они относятся к внучке человека, виновного в большинстве произошедших с ними бед. Бити почему-то начинает нервничать, и Джоанна, не удержавшись, говорит, что бутылка коньяка вновь вернула бы этому гению разговорчивость, но пить в данном случае – не лучший выход. Бити огрызается, и Тому приходится вновь повторить вопрос, и тут уже Джоанна замолкает, потому что не может сказать ничего кроме «раздражающая тиранка» и «метатель ножей из нее никудышный». Еще она не может отделаться от воспоминания о том, как Китнисс учила малявку стрелять из лука, неудачно, но учила все-таки, и не может заставить себя забыть странную и жуткую одновременно фразу маленькой Сноу о том, что только Китнисс девчонка и может доверять.

Запись приходится прервать. Том недоволен, и просит их собраться, и дает им время, которое они проводят совершенно бесполезным образом, глядя в разные стороны. Джоанна не может понять, что с ней происходит, Бити выглядит совершенно беспомощным, и на камеру они в результате отшучиваются, говоря, что внучке президента не идут косы, которые плетет Китнисс. Том не запрещает им говорить о будто бы мертвой Китнисс, чье появление, как они предполагают, будет иметь эффект разорвавшейся бомбы. Бомбы с зажигательной смесью, только в огне на этот раз, предположительно, сгорят лишь они. Померкнут и поблекнут, как звезды, которые должны лишь оттенять главную звезду.

Перед самым ужином Джоанна улучшает момент, когда в комнате никого нет, и по памяти набирает выученный наизусть телефонный номер. Внимательно слушает гудки, размеренные и мертвые, но трубку никто не поднимает ни на второй, ни на третий раз. Мейсон чувствует себя обманутой и отвергнутой. Этот чертов врач убеждал ее, что она может звонить ему в любое время дня и ночи, а теперь отделывается от нее дурацкими длинными гудками.

- Когда ты молчишь, мне начинает казаться, что ты задумала что-то недоброе, - комментирует Гейл, стоя в проеме двери.

- Расслабься, мне не нужна власть во втором дистрикте, - вяло огрызается Джоанна.

Сейчас ей вообще ничего не нужно.

Утром Бити отбывает в Капитолий, а оставшихся двух победительниц вместе со съемной бригадой и отрядом военных перебрасывают во второй дистрикт. Энорабия во время полета выглядит еще более устрашающей, чем обычно. Гейл делится своими подозрениями, что встреча Энорабии и Лайм, в настоящее время руководящей дистриктом, будет горячей. Ничего существенного, просто вражда, въедающаяся в старые раны раствором соли. Джоанна не комментирует женскую привычку Гейла собирать и пересказывать старые сплетни. Во втором дистрикте она неплохо устраивается на территории местного центра подготовки, и тренируется в свое удовольствие. Через некоторое время ей удается выйти на связь с Двенадцатым дистриктом, но не удается отделаться от Гейла, который нарушает любую обстановку секретности своим напряженным видом и вопросами о том, как чувствует себя Китнисс. Если верить своим глазам, то Китнисс чувствует себя паршиво. А если уметь складывать 2+2, то самочувствием Китнисс можно объяснить мертвецки бледного Хеймитча с чуть извиняющейся пьяной улыбкой, Эффи, накрашенную чуть криво и Мелларка, в мешки под глазами которого можно складывать добытый в Двенадцатом дистрикте уголь.

- Я вылетаю в Двенадцатый Дистрикт, - заявляет Гейл, едва закончив разговор. Сообщает он это Джоанне, потому что никого, кроме Джоанны рядом с ним не наблюдается, да и та пытается маскироваться под обстановку.