Привычка выживать (СИ)

Нет, чудес они не творят.

Завтрак проходит в мрачном спокойствии. Бити сообщает о том, что завтра вылетает в Одиннадцатый Дистрикт. Еще гений говорит, что в ближайшее время не намерен возвращаться. Хеймитч поздравляет его с новой работой и намекает на то, что нужно бы отметить это событие, но его идею никто не поддерживает. Приятные попойки сейчас кажутся кощунством.

- Гейлу предложили остаться в Капитолии в качестве поверенного Пэйлор, - подает голос Энорабия и смотрит почему-то на Джоанну. - Он отказался. Он все еще хочет вернуться во второй Дистрикт и навести там порядок. Я еду с ним.

- Опять будешь ругаться с Лайм? - спрашивает Каролина.

- У нас с ней есть пара незаконченных дел, - Энорабия усмехается.

- Когда вы улетаете? - спрашивает Джоанна, хотя ей нисколько не интересно.

- Когда шеф скажет, - усмехается Вторая, а затем добавляет с явным намеком, - но в ближайшее время он не скажет.

Джоанна не обращает внимания. Они все здесь не друзья, чтобы вести друг с другом приятные беседы и делиться планами на будущее. К тому же, у Джоанны нет никаких планов. И, наверное, будущего у нее тоже нет. Никогда не было.

- Китнисс? - спрашивает Каролина. - Ты пока останешься здесь?

Китнисс кивает и продолжает держаться отстраненно. Хеймитч наблюдает за ней, но не старается вовлечь в разговор, да и дышит в ее присутствии с такой осторожностью, будто девушка может рассыпаться от чужого вдоха. Сам Хеймитч, разумеется, не пакует чемоданы. У него тоже нет планов на будущее, как и самого будущего. Единственное, что у него есть – это Китнисс, ставшая центром его мира. Джоанна морщится, не напоминая ему о существовании Пита, и даже не упоминая в разговоре Эффи Бряк.

Днем Джоанна заходит в спальню Пита. Никто, кроме обслуживающего персонала, давно не заходил сюда, будто эта комната стала святилищем. Джоанна не чувствует никакого трепета, она вообще ничего не чувствует. Седьмая проводит рукой по небрежно брошенным вещам, еще хранящим запах носившего их человека, садится на его постель, так и оставленную неубранной. Замечает оставленные под подушкой документы и какое-то время тратит на то, чтобы их изучить. Не находит в них ничего интересного. Большего внимания удостаивается коробка с какими-то кассетами. Джоанна читает надписи и к горлу ее начинает подкатывать тошнота. Пит не говорил ей о том, что отдал ему Аврелий во время последней встречи, но Джоанна уверена, что доктор к этой коробке имеет отношение. Некоторые записи она просмотрит позже, чтобы освежить воспоминания и без того слишком яркие, клеймами въевшиеся в память. На записях запечатлены пытки, которые сумел выдержать Пит; пытки, которые довелось выдержать и ей самой.

В комнату Пита почему-то заглядывает Гейл. Долго стоит в дверях. Джоанна делает вид, что не замечает его присутствия, но эта игра довольно неубедительна.

- Такое чувство, будто ты наслаждаешься этим, - говорит он в тишине.

- Я всего лишь разбираю его вещи, - отвечает Джоанна.

- Пойдем, - Гейл так и не переступает порога. - Мне нужно тебе кое-что показать.

Джоанна не хочет ничего видеть и говорит об этом прямо. Гейл не умеет убеждать, да и Джоанна не поддается на пустые уговоры и даже не выглядит заинтересованной.

- Тебе нужно попрощаться, - говорит Гейл, почти выходя из себя. - Эффи сказала, что тебе это нужно.

- Эффи? – Знакомое имя цепляет Седьмую. – Как она?

Гейл отделывается общими словами, но одно то, что Эффи может говорить связно, успокаивает. И Джоанна соглашается на прогулку, берет с собой картонную коробку. Конечно, она знает, с кем ей нужно попрощаться. Знает так же хорошо, как и то, что Гейлу незачем быть с ней рядом именно сейчас. Но Гейл так же упрям, как и она. Гейлу будто бы нечем заняться, и время, потраченное на прогулку, он не считает потерянным. Идут они молча, шаг в шаг, думая каждый о своем.

Кладбищенская ограда наводит на печальные мысли. Гейл, пытавшийся сначала отобрать у Джоанны нетяжелую ношу, ограничивается тем, что открывает перед ней увитую плющом калитку и пропускает вперед. К самой могиле он не подходит.

Джоанна медлит, рассматривая черно-белую фотографию того, кто будто бы покончил жизнь самоубийством. На могиле есть цветы, но их не так много, как на пустых могилах сестер Эвердин. Джоанна ставит коробку на землю и выпрямляется.

- Привет, доктор. Надеюсь, ты не будешь против поговорить со мной в последний раз. И, надеюсь, ты сделаешь это бесплатно, потому что деньги я оставила в другом венке.

Гейл наблюдает за ней, не слыша слов, но видя выражение лица. Дерзости в ней всегда было больше, чем красоты, но сейчас что-то в ней изменилось. Прежде острая на язык, теперь она больше молчала. Гейлу нравилась шумная Джоанна, хотя она же и раздражала его безмерно. Сейчас непривычно тихая Джоанна Мейсон прощается с человеком, над которым издевалась и которому так и не успела сказать “спасибо”. Гейл не может сдержать горькой улыбки, думая о том, что они с этой Седьмой во многом похожи.

Он тоже многим не успел сказать «спасибо».

***