Привычка выживать (СИ)

На единственном включенном экране Китнисс рассматривает тонкие полоски бумаги – все, что осталось от блокнота. Затем поднимает голову. Лихорадочно блестящие глаза ее бессмысленно бродят по потолку, затем она видит огонек камеры, встает. Она что-то кричит, но звук отключен, и Пэйлор может только догадываться о том, какие именно проклятия посылает безумная пациентка своим врагам.

- Ты не успокоишь ее? – спрашивает устало. – От одного ее вида у меня опять начинает болеть голова.

- Я больше не являюсь ее лечащим врачом, - Аврелий пожимает плечом.

- Ты отвратительный врач, - Пэйлор закатывает глаза. – Но ты все еще ее врач.

Аврелий делает вид, что прежняя должность ему безразлична, и с досадой вспоминает о своем намерении быть ближе к своей любимой еде. Но, отбросив всю напускную мечтательность, доктор жестко повторяет свои условия, и Пэйлор качает головой, говоря, что обязательно подумает. Думать ей необязательно, потому что, едва только Аврелий покидает кабинет Президента, как его перехватывают в коридоре. С ним желает побеседовать министр связи. Участие во всей этой истории министра лишает доктора возможности шутить и злословить.

Плутарх встречает своего приглашенного гостя с недобрым выражением лица.

- Думаю, нет никакой нужды объяснять, насколько я недоволен тем, что происходит, - заявляет министр, стоя у окна со сложенными за спиной руками. – Прежде я закрывал глаза на все твои промахи, Аврелий, но больше я не желаю терпеть. Последствия твоих ошибок идут дальше твоих возможностей их устранить. Когда я позволил тебе делать с Эвердин все, что заблагорассудится, я вовсе не хотел, чтобы она покончила жизнь самоубийством. Ты весьма приятно проводил время вместе с ней, видя десятый сон, а девочка вынашивала жуткие планы по своему устранению…

- Это было до того, как ее сестра заживо сгорела у нее на глазах, - жестко уточняет Аврелий. – После того, как ее кожа срослась, после того, как ей дали шанс застрелить Койн, от меня требовалось только убедить всех, что она – душевнобольная, не отвечающая за свои поступки. Я не лечил ее после того, как с вашей помощью, ее оправдали. Сделать вид, что это я довел ее до самоубийства, я не позволю.

- Какие громкие слова, Аврелий, - Плутарх аплодирует, - для такого труса, как ты, это слишком громкие слова. Или сегодня ты говоришь исключительно громкими словами?

Аврелий не спрашивает разрешения сесть в кресло. Ему очень хочется рискнуть по-крупному и закинуть ноги на стол министра, но он передумывает, помня, что во всем нужно соблюдать гармонию. Трус, так трус. Выяснять причины и следствия будем потом. Сейчас лучше использовать имеющийся в руках материал, и использовать с наибольшей выгодой для себя.

- Можешь не угадывать, откуда мне известно содержание твоего с Пэйлор разговора, - фыркает Плутарх. – Она – умная женщина, испытывающая к тебе почти мистическое уважение. Она считает тебя специалистом в своей области, хотя я уже неоднократно пытался переубедить ее в обратном. Ты видел, как Джоанна Мейсон сошла с ума в очередной раз? – спрашивает с нажимом. – Я могу показать тебе эту запись еще раз, чтобы ты освежил свои воспоминания. Кстати, о записях, - делает паузу, наклоняется вперед. – Почему одним из условий было убрать камеры из палат Эвердин и Мейсон? – про камеры в квартире Мелларка, упомянутые доктором, министр не говорит. – Мне казалось, что пересмотр видео помогает в дальнейшем процессе лечения.

Аврелий качает головой.

- Я нахожу их бесполезными.

- Ты обнаглел, - фыркает Хевенсби. – Ни одно из выставленных тобой условий не будет выполнено.

- Тогда Эвердин покончит жизнь самоубийством, - доктор пожимает плечом. – Я знаю, о чем говорю. Камеры заставляют ее замыкаться в себе еще больше. Камеры вызывают у нее слишком много плохих воспоминаний, и поэтому от лечения не будет никакого толка.

Министр выслушивает его внимательно. – А если она не будет знать, что камеры есть? В прежние времена она и не догадывалась о том, что ее снимают.

- Я не пойду на это, - просто отвечает доктор, подозревая, что подписывает себе смертельный приговор. Плутарх хохочет и опять аплодирует.

- Когда ты успел стать таким наглецом? Мне даже нравится такой жесткий подход к делу. На тебя совсем не похоже, но что ж, - разводит руками в стороны. – Убеди меня отключить камеры в палате Мейсон.

Аврелий качает головой.

- Не отключить, министр. Убрать вообще.

- Убрать, - повторяет Плутарх. – Убеди меня, что камеры нужно убрать из палаты Мейсон, - и, подумав, добавляет, - и из квартиры Мелларка.

Доктор качает ногой, мысленно формируя свои мысли в подходящую форму. Молчание затягивается, Плутарх несколько мрачнеет и теряет свой напускной добродушный вид.