Привычка выживать (СИ)

Черт. Это вообще не похоже на правду. Если первые предложения еще и содержат крупицы покрытой пылью истины, то все остальное даже в голове звучит как зазубренный текст. Ну же, Пит, соберись.

Меня зовут Пит Мелларк. Капитолий сделал из меня переродка для того, чтобы я убил Китнисс Эвердин. Президент Сноу был очень добр ко мне, если не брать во внимание то, что он сделал со мной что-то, что невозможно вылечить.

От подобных мыслей начинается головная боль. Этот флегматичный доктор, должно быть, ничего не понимает в лечении охморенного человека, раз дает такие непростые задания. Попробуй начать с простого, когда не знаешь, что из разношерстного набора информации является простой правдой, а что – простой ложью. От подобных дилемм даже нормальному человеку грозит сумасшествие, а что уж говорить про человека, которого пытали в течение долгого времени физически, чтобы после уничтожить морально.

Итак, с третьей попытки должно получиться, разве нет?

Все говорят, что меня зовут Пит Мелларк. Что я родился в Двенадцатом Дистрикте. Что я дважды участвовал в Голодных Играх. Что я попал в плен и что из меня сделали чудовище. Что я был безбожно влюблен в Китнисс Эвердин. Все говорят со мной не обо мне, а о Китнисс Эвердин.

Не сумев побороть подкатывающее к горлу отчаяние, Пит сжимается, больно дергает себя за волосы, желая вытравить мысли из своей головы хотя бы на минуту. Нет у него никаких своих воспоминаний, даже эмоции и те отняли, чтобы вылечить от неправильных воспоминаний. Он чувствует себя сейчас переродком, заслуживающим те странные взгляды, которыми одаривал его медлительный доктор у больницы. Но Доктор не имел права на него так смотреть – доктор был виновен в том, что после его лечения все стало только хуже.

- Ты сказал, что будешь учиться плавать, - говорит Энни Креста очень тихо, садясь рядом.

На ней белое платье, надувающееся на ветру, как парус. Она рыжая, очень красивая, она беременна и счастлива. Быть может, причина ее счастья в том, что она уверена, будто ее муж, отец ее будущего ребенка уехал куда-то на время, по делам, и вернется если не со дня на день, то когда-нибудь. Финник ведь и раньше очень часто уезжал. Иногда его отсутствия длились очень долго, и Энни училась ждать его, заполняя свои дни так, чтобы его отсутствие не сильно бросалось в глаза.

Пит улыбается ей. Он завидует ее тихому спокойному сумасшествию. Она может смеяться, иной раз резко замирает на месте, не договорив, и смотрит куда-то в сторону. Она теряет связь с реальностью, но умеет радоваться окружающим ее вещам так, будто живет в раю. Она способна на эмоции, ничье имя не делает из нее потенциально опасного убийцу. А еще – у нее есть воспоминания, которые всегда принадлежали только ей.

- Если честно, - говорит Пит, - я просто не знаю, с чего начать.

Он говорит о попытке научиться плавать, но почему-то думает, что говорит вовсе не о плавании.

Энни Креста качает головой и встает.

Она гораздо ниже его. Хрупкая, рыжая, стоит на песке босиком, неосознанно поглаживая свой живот, и улыбается, подставляя лицо соленому ветру. Она сильнее, быть может, потому что она совершенно сумасшедшая.

- Ты слишком много думаешь, Пит. Чтобы научиться плавать, нужно начать тонуть.

Она отпускает его руку. Становится неуютно и холодно. Песок скрипит на зубах, ветер дует сильнее и пробирает до костей. Перемена погоды здесь – обычное дело, но Пит еще не привык. Энни смотрит на безмятежный пока горизонт и говорит, что ночью будет шторм. А утром они будут искать на берегу раковины. Пит вспоминает, как совершенно случайно нашел жемчужину на Арене. И как отдал ее Китнисс Эвердин.

- Пит? – Энни замирает, нерешительно покачиваясь на носках.

Наверное, у него вид сейчас такой же, как бывает у нее, когда она забывает, кто она и где находится. В такие моменты она напоминает фарфоровую куклу, с опустошенными глазами и негнущимися руками.

- А когда Финник вернется, мы будем искать жемчужины вместе.

- Конечно, Энни. Разумеется, Энни, - бездумно бормочет Пит, совсем не думая о том, что каждое его слово сейчас – ложь. Пусть и белая ложь, во благо, но ложь ведь.

Пит Мелларк обычно не любил лгать. Или любил? Впрочем, какая уж теперь разница. Капитолийский переродок может делать все, что ему хочется. Поэтому, вернувшись в дом, Пит отправляется на кухню печь любимый пирог Энни Креста.

Возможно, бессонница – еще одно негативное последствие экстремального лечения. Пит ложится всегда поздно, предварительно уложив Энни, никогда не накрывается одеялом и смотрит в потолок. От темноты веет чем-то неприятным, всегда чего-то не хватает. Иной раз мелькающие в безобразном порядке яркие картинки оказываются снами, но подобные сны никогда не приносят покоя. Пит мучительно старается не думать ни о чем, но думает обо все и сразу, и головная боль постепенно становится вечной спутницей.