— Да. Наверное, — пожала плечами Женя. — Говорят, каждый своим способом из этой проблемы выходит. Вот и я свой способ изобретаю. Экспериментирую, так сказать. И не мешай мне, Ась, ладно? Я сама решу, как мне поступить. Не обижайся.
— Да мне-то за что обижаться, господи… — кинула быстрый взгляд в ее сторону Ася. — Я ж как лучше хотела. По-человечески, по-простому, без всяких там экспериментов… У меня, слава богу, нет пока в этих экспериментах никакой такой надобности… Мой-то Валерка всегда при мне…
Женя кивнула в знак согласия, улыбнулась грустно, проглотив очередной горьковатый кусочек от пирога женской дружбы. Что ж делать, попадаются иногда в этом пироге такие кусочки. Как перца горошинка. А без перца и пирог не пирог — так, преснятина сплошная. Да и не судят о пироге по одной только перца горошинке.
— Ладно, пошли по домам, Ась. Мне еще надо к Максимкиному тренеру заскочить, деньги отдать. И дома ужина нет.
— Пошли, что ж… — нехотя отодвинула от себя пустую чашку Ася. — Хотя погоди, пирожное доем! Чего добро оставлять.
— И мое доешь. Хочешь?
— Давай! Счастливая ты, Женька, — сладкого не любишь! Потому и фигурка у тебя, как у малолетки нерожавшей. А я вот маюсь со своими обвесами, ни в одну юбку уже не влезаю!
Ася и впрямь к своим тридцати трем годам выглядела булочкой сдобной. Но обстоятельство это ее ничуть не портило, потому что была эта булочка очень свежей и очень аппетитной, только-только с пылу с жару. Так и хотелось улыбнуться завистливо, глядя, с каким удовольствием эта булочка уминает пирожное! И энергия от Аси всегда шла такая — добрая и хлебная. Бывают такие люди, с которыми даже посидеть рядом приятно. И все у них всегда хорошо, все замечательно… Жене вдруг подумалось на секунду — а как бы Ася повела себя в ее ситуации? Ну, если б ее Валерка взял бы и бросил ее в одночасье? Вызвал бы в судилище, стал бы при ней умолять судью оформить развод побыстрее… Интересно.
— Интересно, Ась, а как бы ты себя на моем месте повела? — озвучила Женя свою мысль, грустно улыбнувшись. — Вот если б Валерка, не приведи господи, конечно, с тобой развод затеял?
— Я ему затею! Так затею по одному месту, что мало не покажется! — грозно взглянула на подругу Ася. — Пусть только попробует, точно живой не останется!
— Ну, а все-таки?
— Да никаких все-таки! Я просто не допущу этого, и все. Да и у него возможности такой нету, чтоб дурости всякие затевать.
— А что ты имеешь в виду под возможностями? — с интересом спросила Женя.
— Как что? Деньги, конечно. Вот как только у Игоря твоего зашевелилось лишку в кошельке, так у него крыша набекрень и съехала. А когда у мужика забот в голове других нет, кроме добычи для семьи пропитания хоть самого мало-мальского, ему дурости всякие любовные на ум не приходят. Ну, сгульнет, может, на стороне пару раз для интересу, и все… Мужиков надо правильных выбирать себе, Женька! Чтоб звезд с неба не хватали! Тогда и проживешь всю свою женскую жизнь без огорчений.
— Значит, я себе неправильного выбрала, — вздохнула Женя, горько улыбнувшись. — Вернее, позволила себя выбрать неправильному.
— Ну, Жень… Ну чего ты, в самом деле. Ну не убивайся ты так, — виновато протянула Ася. — Прямо смотреть на тебя больно. Два года уж прошло, а ты все никак выкарабкаться не можешь.
— Да. Два года уже… А кажется, что вчера еще все хорошо у меня было.
— А я вот недавно по телевизору слышала, что адаптация после развода как раз два года и длится! Значит, и тебе хватит уже того… адаптироваться. Давай уже жить начинай, Жень!
— Да ерунда это все про два года, Ась… Некоторые всю жизнь только и делают, что адаптируются, адаптируются…
— Нет, подруга, не нравишься ты мне сегодня! Ну что это за настроения такие? Слушай, а вот этот твой ухажер… Юрик, да? Он что, совсем такой уж противный? Может, к нему просто присмотреться стоит?
— Нет, Ась. Присмотрелась уже. Хватит.
— Ну, тогда я не знаю… Слушай, а может, я поговорю с Валеркой, и он приведет для тебя на Новый год мужичка какого? А что? Развеешься. Тебе хороший мужичок совсем не повредит, согреешься хоть…
— Ой, ну этого еще не хватало, Ась! Ну что ты меня, совсем, что ли, за идиотку держишь?
— Ну почему за идиотку? Хороший секс, он, знаешь…
— Ась! Ну хватит! Ну что ты все к озабоченности какой-то сводишь?
— Ладно, прости. Не буду. Все время забываю, что ты у нас натура тонкая, чувствительная, склонная к самоанализу. Смотри, не закопайся совсем в этом самоанализе только. Попроще надо быть, Женька, поактивнее. Принц на белом коне все равно не прискачет, не надейся. Надо брать то, что дают.
— Ну не прискачет, и не надо. И то, что дают, тоже брать не буду.
— Ну и одна останешься.
— Ну и останусь.
— А это хорошо, по-твоему?
— Нет, это очень плохо, Ась. Но сама же говоришь — я натура тонкая. Мне человека чувствовать надо, а не абы как. Вот Игоря я по-своему чувствовала. Не сказать, чтобы любила безумно, конечно, но плыли мы в одной лодке, и веслами гребли в унисон…