Привычка жить

— Да напал на нее в лифте с ножом этот, которого на носилках сейчас унесли. Вошел за ней след в след, приставил лезвие к спине, а рукой за шею схватил. Только чего хотел от девушки — так и не успел словами определить внятно. Она ему в лицо чуть не весь газовый баллончик, развернувшись, со страху выпустила. А сама, не дыша, благополучно до пятого своего этажа добралась. Хотя и не совсем уж так благополучно, конечно. Он дернулся, да неудачно очень, проехался лезвием по ней слегка…

— Слегка — это как?

— Да без телесных повреждений, вот как. Шубу только разрезал. Чистой воды покушение, в общем. Пойдет по убойной статье, если выживет.

— Как это — если выживет? А что с ним?

— Да понимаете, слабак он какой-то оказался. Сердечник. Врач сказал — после второго инфаркта мужик. Инвалид на пособии. Как газу глотнул, тут же у него и сердечный приступ случился. Ничего не понимаю, странный какой-то боец… Зачем к девушкам лезть, если сердце у тебя ни к черту? С таким сердцем надо дома сидеть, с валерьянкой обниматься, а не с девушками.

— А может, он голодный был? Сами говорите — инвалид на пособии? Может, просто денег хотел потребовать?

— Ну, так тогда бы он кошелек с нее потребовал, а не за шею хватать стал. Нет, ничего не понимаю. Странный какой-то случай. Да вы зайдите в квартиру, гражданочка, чего мы с вами на лестнице беседы беседуем?

— В чью квартиру? — моргнула растерянно Женя. — В свою?

— Ну зачем в свою? В квартиру потерпевшей. Вас как зовут, кстати?

— Евгения, — торопливо представилась Женя. — Меня зовут Ковалева Евгения. Можно просто Женя. А вас?

— А я — майор Степанков из вашего районного отделения. Дмитрий Иванович. — И, отчего-то чуть смутившись, добавил: — Можно просто Дима.

— Женя! Женечка! — с ходу кинулась к ней в объятия заплаканная Оксанка, как только они с милицейским майором Димой вошли в квартиру. — Ты все знаешь уже, да, Жень? Представляешь, как я испугалась? До сих пор трясет всю, успокоиться не могу! Стою, главное, лифта спокойно жду… Я даже и не видела, как он сзади подкрался! Ей-богу, одна в подъезд заходила! Наверное, под лестницей стоял, поджидал меня… Ой, как страшно было, Женечка-а-а…

— Ну все, все, успокойся… Все уже позади, чего ты… Вон какая молодец оказалась, сама себя взяла и защитила…

— Ага, молодец… Ты посмотри, что он с шубой сделал, сволочь такая! Первый раз только и надела… И зачем я ее у тебя только купила, эту шубу. Забирай ее обратно, Жень, ради бога, я теперь носить ее уж точно не смогу! Зашьешь потом по разрезу…

— Да что ты, Оксаночка… Не надо, что ты. Успокойся, все пройдет. Все забудется…

Милиционер Дима стоял, внимательно прислушиваясь к их женскому горестному диалогу, хмурил белесые бровки над умными голубыми глазами. Жене подумалось вдруг — он, наверное, очень добрый, этот милиционер. И еще — что его в детстве очень мама любила. Сказки, наверное, на ночь читала. Потому что когда мальчикам на ночь мамы сказки читают, они непременно потом вырастают такими вот — с ясными и умными, будто отмытыми маминой добротой глазами. Она вот Максимке своему тоже все время сказки на ночь читала. Он и сам просил…

— Слушай, Димон, информация уже есть какая, нет? — выглянул из кухни еще один милиционер. Оглядев Женю быстрым и наглым взглядом и не обнаружив при этом, видимо, для себя ничего интересного, снова перевел глаза на Диму, ожидая ответа на свой вопрос.

— Нет, Саня. Сам еще ничего не знаю. Скорее всего, в уголовку это дело не отправят. Они ж там белая кость, а мы тут так… Я думаю, нам оставят. Чего тут расследовать-то? Если только прокуратура себе возьмет… Они такие дела любят, когда подозреваемый вот он, готовенький. Чистое покушение, только бумаги напиши правильно…

— Ага. Понял. Ну что, протокол я составил, можешь почитать, если интересно…

— Нет. Потом почитаю.

— Тогда что? Поехали, что ли?

— Погоди, Сань. Тут вот еще одна информация интересная выплыла. Шубу, в которой потерпевшая была, ей вот эта девушка недавно продала…

— Ну и что? — захлопал непонимающе глазами Саня. — Продала и продала. И что с того? Нам-то это зачем?

— Как зачем, Сань? А может, это ее хотели убить?

— Кого? — одновременно спросили Женя и торчащий в дверях Оксанкиной кухни милиционер Саня. Потом переглянулись и снова повторили хором: — Кого убить?

— Ну, может, он просто перепутал? Ждал же он кого-то под лестницей! А шуба, я смотрю, приметная такая, яркая… Надо же тоже эту версию проработать, Сань.

— Да на фига? — тихо и удивленно переспросил Саня, скосив осторожно глаза на Женю. — Ты чё, Димыч, мудришь опять? У нас дел с тобой невпроворот, а ты опять начинаешь… Симаков вон только что звонил, ругался… Говорит, чего вы там застряли…

— Ладно. Поехали. И правда — дел много. Но я к вам все-таки попозже зайду, Женя. Задам еще пару вопросов. Если сегодня не успею, то завтра обязательно зайду. Вы в котором часу дома бываете?

— В семь где-то… — растерянно протянула Женя.