Приз Гора

И последнее замечание, которое могло бы быть уместно здесь, частично связано с пониманием женщиной того, что ее желают, хотят тем особым образом, которым мужчина хочет женщину. Часть этого понимания проявляется в том, что женщина, как рабыня, так и свободная, многое узнает о ее собственном теле и его ощущениях, и, что интересно, много узнает и понимает о ее собственной наготе. Даже у свободной женщины, полностью одетой, порой бывает внезапный проблеск осмысления ее тела, голого под тяжелыми одеждами. А если уж у свободной женщины может возникнуть такое понимание, то нетрудно понять, радикальное акцентирование таких эмоций со стороны рабыни, являющейся товаром, и обычно изначально выставленной напоказ, прикрытой не больше, чем единственным тонким непрочным слоем реповой ткани. Также, если рабыня вынуждена стоять нагой на полке продаж с поднятыми руками, прикованными над головой, или наполовину лежа, наполовину стоя на коленях, будучи прикованной тяжелой цепью к деревянной платформе, или как-то еще в этом роде, нетрудно догадаться, что она могла бы чувствовать, став объектом исследования мужчин. Разве Вы не думаете, что она ну очень много знает о своем теле и его наготе, даже если она прикрыта, скажем, туникой? Или Вы думаете, что она не знает о том, как натянута ткань на ее груди, не чувствует легких прикосновений кромки подола своими бедрами? Рабыня часто знает, что ее хотят именно, как мужчина хочет женщину. За день она много раз может это почувствовать. Это достаточно часто происходит на площадях и улицах, на рынках и в парках, во время прогулки и за работой. И конечно, одним из обычных удовольствий гореанского мужчины является разглядывание рабыни и размышления на тему, каково было бы иметь ее. А рабыня, со своей стороны, считает это очень приятным, особенно если она может чувствовать себя в безопасности, благодаря ошейнику своего хозяина, конечно, если мужчины вокруг нее делят Домашний Камень с тем, кому она принадлежит. Живот какой женщины не воспламенится, от признания того факта, что она привлекательна, и что мужчины хотели бы владеть ею? И, конечно, она знает, что, если ее должны иметь, то иметь ее будут по-настоящему, а не как свободную женщину, и это доставляет ей неописуемое удовольствие. Ее будут иметь именно так, как имеют рабыня, именно так, как мужчины хотят женщину.

— Смотрите, — привлек внимание остальных Фел Дорон, — тарны набирают высоту.

Мужчины, прикрыв глаза от солнца ладонями, повернулись в сторону взлетающих тарнов. Если говорить, используя земные понятия и игнорируя сложности гореанского компаса, который всегда указывает на Сардар, то эти четыре тарна, с подвешенными под ними корзинами, разлетались в разные стороны, направляясь каждый в свой сектор, согласно сторонам света, на север, восток, юг и запад. Заняв, по-видимому, заранее оговоренные позиции, птицы начали плавными кругами сближаться с землей.

— Похоже, они высадили несколько человек, — предположил Порт Каньо. — Теперь они выжидают, давая им время приблизиться к нам и выйти на рубеж атаки, потом они снова наберут высоту и поддержат их с воздуха.

— Логичнее было бы дождаться темноты, — заметил представитель.

— Нет, — покачал головой Порт Каньо. — Тогда они могут упустить некоторых из нас.

— Господа! — нерешительно заговорила Эллен. — А вдруг они хотят меня? Это возможно! Вы говорили, что с ними Терсий Майор! Он может хотеть меня! Много раз за время пребывания на тарновом чердаке я ловила себя на том, что он ощупывает меня жадным взглядом! Рабыни умеют распознавать такие вещи! Если это так, если это из-за меня они здесь, так отдайте им меня!

— Тщеславная рабыня, — прокомментировал Селий Арконий.

— Господин! — обиженно всхлипнула рабыня.

— Не льсти себе, шлюха, — бросил тарнстер.

— Пожалуйста, Господин! — попросила она.

— Не забывай, что Ты — никчемное, дешевое рабское мясо, — сказал он.

— Господин! — возмущенно задохнулась девушка.

— Именно так, — сказал он, сердито.

— Они могут хотеть меня, — заявила Эллен, на этот раз решительно. — Это возможно! Уверена, я ценна. Мужчины предлагали серебро за меня. Серебро!

— Ты стоишь не больше, пригоршни бит-тарсков, — заверил ее Селий Арконий.

— Если я, стала тем, чего они хотят, — настаивала Эллен, — отдайте меня им! Спасите себя!

— Они думают не о рабынях, — отмахнулся Селий Арконий. — Их интересуют месть и золото.

— Господин! — попыталась протестовать рабыня.

— Ты не важна, — подтвердил представитель. — Ты просто сыграла свою роль.

Эллен застыла, пораженно уставившись на него.

— В каком смысле? — задал вопрос Мир.

— Ты же не думал, что мы преследовали этих варваров по этим степям, с целью просто избавиться от одной любопытной кейджэры, — усмехнулся представитель.

— Вы должны были помочь мне вернуть ее, — сказал Мир.

— Не будь наивным, — поморщился его начальник. — Она должна была привести нас к тарнстеру, который должен был знать о золоте. От нее можно было избавиться позже. Она слишком много видела.