Приз Гора

Давайте рассмотрим простой пример затронутого в этом отступлении воображаемого оскорбления, который, как мне кажется, является показательным. Представим, двух женщин, одна из них свободная, другой рабыня, обе раздетые. Обеим приказывают лечь на живот и поцеловать ноги мужчины. Свободная женщина, как нетрудно предположить, уже услышав приказ, сочтет себя оскорбленной, опозоренной и так далее в таком духе, а уж совершая этот простой и красивый акт, может почувствовать себя непередаваемо униженной. Весьма обычно, кстати, что свободная женщина, поскольку она, в конце концов, женщина, сможет прочувствовать уместность исполнения ею этого акта, и может фактически, в некотором смысле, открыть в себе восхитительные эмоции, о которых она предпочтет сделать вид, что сожалеет. В любом случае, можно не сомневаться, что она уже встала на путь к своему ошейнику. Теперь рабыня. Она, совершая то же самое действие, причем делая это с куда большим умением, вероятно, почувствует благодарность и любовь. В конце концов, ее господин разрешил ей совершить этот уместный для нее, интимный и восхитительный акт. Исполняя это, она чувствует себя очень рабски, но это нравится ей, поскольку она — рабыня. Она любит это ощущение своей покорности, осознание себя рабыней ее господина. Она хочет сделать это, поскольку это подобает ей, позволяет проявить и выразить свою нежность и подчинение. Точно так же можно рассмотреть целование плети. Представьте себе чувства свободной женщины вынужденной целовать плеть, возможно, найденные ей удивительно и пугающе восхитительными, и чувства рабыни, благодарной за разрешение совершить это красивый символический акт подчинения.

Итак, Мир, отправляя Эллен в круг Ба-та, намеревался не только оскорбить ее, вынудив танцевать как рабыня, но и ожидал, что она сделает это ужасно, тем самым опозорив себя как женщину, и по результатам этого предполагаемого неуместного в этом месте провала будет подвергнута наказанию, соразмерному нелепости ее выступления.

Однако реализация жестокого плана Мира закончилась провалом!

Эллен, как выяснилось, преуспела! Как расстроило его это, в какую ярость это его, должно быть, привело. Но, она подозревала, что помимо этого, Мир был очарован, заинтригован ее выступлением, танцем привлекательной рабыни, от которой он когда-то имел неосторожность избавиться. И теперь, возможно, сожалея о своей прежней поспешности или неосмотрительности, он последовал за нею, и не с намерением устранения свидетеля, что, как выяснилось, планировали сделать его компаньоны, а ради возвращения ее обратно в пределы его власти.

— Но, похоже, все вышло не так, как Ты ожидал, — сказал представитель.

— Это верно, — смущенно признал Мир. — Я не ожидал, что она так преуспеет.

— Она слишком видела много, и слишком много знает, — проворчал представитель. — Ты не имел права позволять ей уйти.

— Я «не позволял ей уйти», — попытался оправдаться Мир. — В мои намерения входило дождаться, когда она пройдет через унижение и позор открытых торгов, а после этого выкупить ее.

— Но все пошло не так как Ты планировал, — подытожил его начальник.

— Вот в том-то и дело, — вздохнул Мир.

— Из-за твоей мелочной, личной мести этой бестолковой маленькой шлюхе, — заключил представитель, — Ты поставил все наши планы на грань срыва.

— Откуда мне было знать о том, что произойдет дальше, — развел руками Мир.

— Ты собирался выкупить ее!

— Разумеется.

— Ах да, ничтожная сто семнадцатая получила предложения, которые встряхнули рынок.

— Я даже представить себе не мог, что мое предложение кто-то сможет перебить, — раздраженно сказал Мир.

— Ну конечно, тебе же хотелось купить ее публично, открыто, перед всем рынком, а то ведь она не будет сознавать себя купленной рабыней, полностью твоей, имуществом и ничем больше! А Ты не подумал, что с собой надо взять побольше, чем горстку монет?

— Да откуда же мне было знать, что кто-то другой может предложить цену выше? — возмутился Мир.

Эллен, так и стоявшая на коленях около фургона, опустила голову, почувствовав, что земля вдруг начала качаться.

«Это все моя вина, — подумала она. — Это моя ошибка! А вдруг я ему небезразлична? Я уверена, что он хочет меня. Это очевидно».

Разумеется, любая рабыня знает, что такое, когда тебя хотят. У нее не возникает никаких сомнений в том, что вот этот мужчина ее хочет. Разве не об этом кричат его сверкающие глаза? Рабынь ищут, захватывают, крадут, ловят сетями, связывают, заковывают в цепи, продают, покупают, владеют. Неужели, метал, окружающий их шеи, не достаточное доказательство того, что их хотят?

Конечно, это разительно отличается от того, чтобы о тебе заботились, тобой восхищались, тебя ценили или любили.