Приз Гора

Ее сердце ушло в пятки, поскольку до нее вдруг дошло, что она была не перед земным мужчиной. Она была у ног гореанина. А такой мужчина не склонен быть терпимым даже к незначительному и нечаянному несовершенству в обслуживании. Что интересно, как только рабыня осознает этот факт, просто удивительно, как скрупулезно она начинает относиться даже к самым мизерным деталям своего служения, своих взглядов, стояния на коленях, подачи блюд, целования сандалий и так далее.

И Эллен прекрасно поняла, к своему страданию, что ее собственные недочеты в служения, скорее можно было назвать нарушениями, далеко выходили за границы того, что можно было бы назвать небрежностью и случайностью.

Она должна попробовать еще раз!

— Господин добр! — внезапно крикнула рабыня. — Ведь после того танца в праздничном лагере, когда мне должны были дать пятнадцать плетей, десять за то, что не сообщила о своем мастерстве в рабском танце, и пять за то, что заговорила без разрешения, Господин, выкупил удары, заплатив по бит-тарску за каждый и спас меня от избиения! Как я тогда была благодарна я Господину за его великодушие, заботу и доброту! Он не стал бы меня бить. И конечно теперь, мне нечего бояться с его стороны!

— Ах, да, — протянул Селий Арконий. — Праздничный лагерь под Брундизиумом.

— Да, Господин! — воскликнула рабыня, с надеждой в голосе.

— Мне было приятно, — мечтательно проговорил Селий Арконий, — видеть, тебя танцующей как рабыня, которой Ты была всегда. И Ты хорошо извивалась порабощенная шлюха.

— Спасибо, Господин, — неуверенно сказала Эллен.

— Ты даже не представляешь того эффекта, который Ты можешь иметь на мужчин, мелкое, раздражающее существо! — бросил мужчина внезапно сердито. — Видеть твои лодыжки, изгиб икр, сладость рук, мягкость тонких плеч, сужение запястий, нежность ладоней, провоцирующий зов твоего лона, восторг твоей талии, созданной для рабской цепи, восхитительные холмики грудей, белизну твоего окруженного сталью горла, прелесть твоего лица, блеск глаз, дрожащую мягкость порабощенных губ! Ты можешь довести мужчину до безумия от страсти и желания! Это именно для таких женщин как Ты, были придуманы ошейники! Какой мужчина, видя тебя, не захотел бы владеть тобой!

— О, Господин! — воскликнула Эллен. — Я ваша рабыня!

— Но я не буду твоим рабом! — со злостью выплюнул он.

— Господин? — опешила девушка.

— Неужели Ты, действительно, не догадываешься, почему я купил те удары? — спросил он. — Ты думаешь, что я отдал бы тебя другой плети? Нет! Ты будешь под моей плетью! Под моей плетью! Ты — моя, и только я буду пороть тебя!

В голове Эллен метались тысячи отчаянных мыслей, относительно новой тактики, новой стратегии, новых планов спасения.

— Но Вы даже не любите меня, Господин! — выкрикнула Эллен.

Она должна была бросить вызов его привязанности, обратиться к его жалости, смутить его, вывести его из равновесия, вынудить его признать свои бесспорные чувства к ней. Конечно, это сможет остановить его руку! Эллен была уверена, что у него к ней были такие чувства, ведь он в течение прошлых нескольких дней спустил на тормозах множество случаев слабости в служении и недостаток уважения, позволил ей вести себя так, как рабыням просто немыслимо, уж конечно не перед сильными владельцами. Это, как ей казалось, станет последним усилием отвратить Селия от того, чего она боялась и верила, что этого удастся избежать, от его намерений. Эта хитрость, Эллен была уверена, сработает.

— Ты права, — сказал он.

— Господин! — воскликнула девушка.

— Кто может полюбить рабыню? — прорычал Селий Арконий.

— Господин! — опешила Эллен.

— Мужчины жаждут рабынь, хотят их, порой безумно, — заявил он. — Их заковывают в цепи, на них надевают ошейники, их используют, из ставят в позы, какие понравятся мужчинам, их связывают веревками и шнурами, их водят на поводке, заставляют служить, испуганно и покорно, облизывая и целуясь, стоя на коленях, ползая на животе, умоляя позволить доставить удовольствие! Это вселяет в мужчин самую могучую из всех страстей! Нет такого триумфа, который сравнился бы с обладанием женщиной! Когда видишь рабыню у своих ног, чувствуешь, что голова достает до звезд!

— Но ведь для женщины все точно так же, Господин! — всхлипнула Эллен. — Это наше место! Это наше место в природе! Мы тоже хотим быть на нашем месте в природе! Мы должны быть у ваших ног! Мы просим о наших ошейниках! Мы с благодарностью поднимаем и целуем наши цепи! Мы просим всего лишь позволить нам встать на колени, использоваться и служить!

— Но только не говори мне о любви! — заорал на нее Селий Арконий.

— А я говорю об этом, Господин! — крикнула в ответ Эллен.

— Нет! — рявкнул он.

— Я думаю, что Вы любите меня, Господин! — заплакала девушка. — Вы любите! Вы любите меня! Я уверена, что в этом, Господин! Вы должны любить! Вы должны любить, Господин!

— Нет! — в ярости выкрикнул мужчина.

— Да, да, Господин! — всхлипывала Эллен.

— Люблю я тебя или нет, — прорычал Селий, — Ты принадлежишь мне!

— Да, Господин! — выдохнула рабыня.