Приз Гора

— Не бейте меня, Господин! — взмолилась Эллен.

— На тебе ошейник? — уточнил мужчина.

— Да, Господин!

— Это — рабский ошейник?

— Да, Господин!

— Значит Ты — рабыня?

— Да, Господин.

— Чей это ошейник?

— Ваш, Господин!

— Значит, чья Ты рабыня?

— Ваша, Господин!

— Итак, Ты готова к порке? — спросил ее хозяин.

— Подождите, Господин! — крикнула Эллен.

Удара плети не последовало.

— Пожалуйста, вспомните, что я с Земли, Господин! — всхлипнула рабыня. — Это другая культура, отличная от вашей. Женщины Земли, подавляющее большинство из них, не приучены к тому, чтобы быть рабынями. Они даже не понимают того, чем должна быть рабыня!

— Каждая женщина, понимает, что значит быть рабыней, — усмехнулся Селий Арконий.

— Но я не такая, как ваши гореанские женщины! — попыталась объяснить Эллен. — Я деликатнее, чувствительнее, тоньше! Ваша культура примитивна, в ней такая вещь как порка рабыни может быть чем-то само собой разумеющимся, но я не из этой культуры. Из уважения к моему прошлому, к моему воспитанию и образованию, это не должно быть сделано со мной! Это не для меня! Я выше этого! Я не должна быть подвергнута этому. Они не походят мне! Ваша культура — варварская. Вы — варвары! А я не варварка! Я

цивилизованная! Я — цивилизованная женщина!

— Девка, — поправил ее Селий Арконий.

— Да, Господин, — вынуждена была согласиться она.

— И это Ты здесь варварка, — с насмешкой добавил Порт Каньо.

— Это верно, Господин, — признала Эллен, — гореанский не является моим родным языком.

— Таким образом, — подытожил Порт Каньо, — Ты — варварка.

— Да, Господин, — согласилась Эллен, крутя связанными руками, — в этом смысле, да.

Основным критерием для определения варвара на Горе является знание гореанского языка, или, возможно лучше было бы сказать, является ли гореанский его родным языком. Эллен, к примеру, бегло говорящая по-гореански, продолжает считаться «варваркой».

— Гораздо больше чем только в этом смысле, — заявил Порт Каньо.

— Да, Господин, — не стала настаивать Эллен, понимая, что перенесенные на Гор с Земли также считались варварами, в некотором более широком смысле, чем с точки зрения одной только лингвистики, имеющем отношение к отдаленному и обычно малопонятному происхождению.

Многие гореане, кстати, полагают, что «Земля» — это такое очень далекое место или территория на их собственной планете.

— Говоря о себе, как о цивилизованной, — осведомился Порт Каньо, — Ты противопоставляешь себя гореанам?

— Да, — кивнула Эллен, не чувствуя в себе особой уверенности.

Довольно трудно поддерживать беседу, когда стоишь на коленях, привязанная голой к ограде, а за твоей спиной стоит кто-то с плетью в руке.

— То есть ваш мир считается цивилизованным? — заключил Порт Каньо.

— Да, Господин, — подтвердила девушка.

— За время нашего перехода мы, Мир и я, время от времени, — сообщил Порт Каньо, — коротали ан — другой в беседах.

— Да, Господин? — сказала Эллен, чувствуя, как ее охватывает страх.

— Ты же не забыла Мира? — уточнил он.

— Конечно, Господин, — ответила Эллен, на всякий случай добавив, — Господина Мира.

Теперь Эллен была предельно насторожена. Что если это была ловушка? Рабыни не обращаются к свободному человеку по имени, а будет использовать обращение «Господин» или «Госпожа», или, если они обращаются к своему владельцу, «мой Господин» или «моя Госпожа». Точно так же в обращении к свободному человеку, можно было бы использовать такие выражения, как «Господин Публий», «Госпожа Публия», и так далее. Будучи спрошенной, скажем, о ее владельце, рабыня может ответить: «Мой господин Селий Арконий из Ара», или что-то в этом роде.

— Так вот, я совсем не уверен, что ваш мир может считаться цивилизованным, — заявил Порт Каньо.

— Господин? — опешила Эллен.

— Из его рассказов я понял, что у вас есть мощные машины и много чего еще.

— Да, Господин.

— Однако, я пришел к выводу, что в вашем мире вообще нет Домашних Камней.

— Да, Господин, — признала девушка, — я полагаю, что их нет.

— Как же тогда он может быть цивилизованным?

Эллен промолчала, не зная, что можно ответить на такое заявление.

— Мир рассказывал мне об уродстве, о неразборчивой смерти, изобретенной безумными гениями, о столпотворении, манипуляциях, ненависти, загрязнении, болезнях и голоде. Он говорил об уничтожении озер и лесов, исчезновении форм жизни, отравляемом мире. Он говорил со мной о мире, в котором брат может убить своего брата, а друг своего друга, ради получения крупицы власти или прибыли, мир, в котором природа обезображена, изранена и предана, мир, в котором люди не знают друг друга и даже не хотят знать, мир, в котором презирается преданность, а над честью смеются.

Эллен ничего не смогла ему сказать.

— А наш мир, — продолжил Порт Каньо, — зелен, свеж, чист и честен. У него есть свои страхи и недостатки, но это — прекрасный мир, и это мир природы. Я не думаю, что он в чем-то ниже вашего.

— Это так, Господин, — вынуждена была признать Эллен.

— Не думаю, что я хотел бы жить в вашем мире, — покачал головой гореанин.

— Да, Господин, — вздохнула рабыня.

— И после этого Ты посмеешь называть свой мир цивилизованным? — осведомился он.