Приз Гора

Эллен вкратце объяснили, как она должна прислуживать, как говорить, если к ней обратятся, и вообще, как вести себя в течение вечера. В соседней комнате находились два охранника, воздававшие должное своему собственному ужину. Через ту комнату, пройдя по короткому коридору можно было попасть на кухню, откуда сюда доставляли еду, используя маленький столик на колесах.

В первый момент, войдя в эту комнату, Эллен была поражена. Признаться, она не ожидала увидеть здесь помещение оформленное таким образом. Такую обстановку скорее можно было бы встретить на Земле в доме или особняке некого богача, склонного к праздному и комфортному времяпрепровождению. Конечно, выглядело все изысканно, комната была ненавязчиво декорирована и хорошо обставлена, ковер, мебель и прочие элементы были подобраны с очевидным вкусом. Странно только было увидеть все это на Горе. Ей это напомнило картинку с разворота какого-нибудь глянцевого журнала, из тех, что навязчиво и вычурно пропагандировали искусство комфортного проживания, с очевидной целью проинструктировать неискушенных читателей относительно того, как им наиболее грамотно, с точки зрения рекламодателя, потратить свои сбережения. Такие журналы сообщают своим читателям, каков должен быть характер и расположение их мест жительства, как они должны быть благоустроены и обставлены, какие автомобили они должны купить, на какой тип музыки и искусства ориентироваться, какие книги читать, сколько и чего иметь в своих кладовых, какие теннисные корты и бассейны посещать, и многое другое. Вот только цель у этого одна — деньги. Разумеется, она предположила, что должна быть какая-то причина того, что эта комната была обставлена именно таким образом. Ей даже стало интересно, не было ли это некой тонкой шуткой, иронией. Но, если это и было так, то очевидно, что присутствовавшая в этой комнате, незнакомая Эллен, женщина этого не оценила. Возможно, эта женщина привыкла к такой среде обитания и считала ее чем-то само собой разумеющимся, просто не замечая ее. Вообще люди имеют склонность не видеть знакомого окружения. Человек просто считает это само собой разумеющимся. Возможно, в целом все именно так и есть. Порой ее казалось, что даже мужья и жены, на ее прежней планете, фактически не видели друг друга, просто считали своих супругов чем-то само собой разумеющимся, почти как стены или мебель. На ее взгляд, такое отношение изменилось бы в корне, если б их жизнь строилась по другим принципам, например, если бы муж сделал свою жену, по крайней мере, в стенах своего дома, втайне от остального мира, очевидной и явной рабыней. И разве не соответствовало бы это утверждениям множества горластых пропагандистов ее бывшей идеологии, относительно того, что жены, так или иначе, являлись рабынями своих мужей? Какой нелепой, смешной, инфантильной казалась ей теперь эта семантическая уловка! Можно ли придумать способ для того, чтобы государство, с его юридически закрепленной монополией на насилие и принуждение, могло безнаказанно продвигать свои собственные корыстные цели, лучший чем разрушить институт семьи и отдать детей в лапы централизованно разработанных и соответственно направленных государственных программ обработки сознания, использовав их впоследствии в качестве проводников своих идей? Проще говоря, они решили, что создали аргумент против брака, опровергавший своей ложью идею супружества. Но, часто спрашивала она себя, поверили ли в эту ложь мужчины? Что-то не было похоже, что они всерьез восприняли это. По крайней мере, она не заметила, что они немедленно отказались от своих генетически обусловленных собственнических наклонностей, выработанных за миллионы лет эволюции приматов, как не заметила она и того, что они захотели отбросить привычные для них долгосрочные, интимные отношения с желанными женщинами и отказались от института семьи. Скорее они предпочли, если можно так выразиться, не принимать во внимание точку зрения феминисток, и в угоду им перестраивать общественные институты.

Мир, ее господин, указал, что она свободна. Конечно, это означало вовсе не свободу в полном понимании этого слова, а лишь то, что ей следовало отойти в сторону и встать у стены в ожидании. По неким причинам на этот раз она не должна была вставать на колени.

Женщина, сидевшая в комнате, беззлобно подтрунивала над двумя мужчинами, своим компаньоном и Миром. Тутина все так же сидела в стороне, загадочно улыбаясь. Эллен старательно избегала встречаться с блондинкой глазами. Она отошла и замерла у стены, опустив голову. Если она понадобится, ее позовут.