Призма Сердца

– Гхааа! – выдохнул Харт, глядя на дрожащие контуры комнаты, его окружавшей, которые то и дело собирались в геометрические фигуры, тут же распадающиеся на те самые предметы, которые он мог бы назвать миром, таким, каким он его знал. Тут не было разницы между живым и неживым, поэтому и мужчина, вставший со своего места и подошедший к Стивену, тоже был неотделимой частью этого огромного конгломерата.

– Ну, что, Стиви? – ласково спросил.

– Зачем он спрашивает, если и сам всё знает? – подумал Харт, но вместо этого его губы чеканили совершенно иной смысл, – в Империи не должен распространиться этот экстракт из страны Утконоса.

– В правильном направлении мыслишь, – улыбнулся человек, – и почему же?

– Наши продажи синтетических стимуляторов упадут как полностью бесполезная и дорогая продукция, – продолжал чеканить Харт, внутренний свидетель которого загибался от хохота, – продукция?! Да, о чём он, чёрт подери, говорит и зачем? Хотя… – он задумался на долю момента, – это может оказаться весьма увлекательным! Посмотрим-ка…

– Теперь видишь, какую ещё опасность и потенциал хранит в себе культура этих непокорных племен?

– Я понимаю, сэр. Мы должны сделать так, чтобы их традиции были забыты навеки.

– Ну уж не навеки, – рассмеялся человек, – но до тех пор, пока мы не выкачаем всё из их земель и пока не уйдём на заслуженную пенсию, мой мальчик, им и продохнуть нельзя будет, чтобы не вспомнили о своей свободе.

– Я вас понял, сэр, – одарил собеседника холодной улыбкой Харт.

– Тем более, начало конфликта послужит отличным пиаром твоей персоны, и я уверен, направляя умы подданных в нужном направлении, они примут тебя как бесстрашного командующего, сражающегося за свободу и за жизни этих плебеев.

– Нужно только действовать очень осторожно, иначе…

– Что иначе? – рассмеялся человек, – в данном случае всё это будет так нарочито небрежно сделано, что всё происходящее будет казаться неизбежностью, а не спецоперацией. Эх, Стиви, тебе ещё многому предстоит научиться, в том числе как правильно отвлекать внимание. Но, тем не менее, считай, что проверку ты прошёл, – человек протянул руку, – поздравляю с получением титула Императора, мой господин.

Агент, тут же быстро подбежав, развязал кожаные ремни, которыми, оказывается, Харт был до сих пор связан.

– Спасибо, сэр, большая честь для меня.

– Не сомневаюсь, ну а теперь начнём.

– Что именно, сэр?

– Войну.

139. Харт вынырнул с игральной доски на место игрока и радостно изошёл смехом: «Слышала, Гелла? Насколько всё просто».

Девушка, улыбнувшись, кивнула. – Меня, тем не менее, – улыбнувшись, заметила она, – больше заинтересовало то, что ты видел во время своей минутной отключки. Почему ты не рассказал об этом ему?

– Тут всё более чем очевидно, – подмигнул Харт, – он и так уже знал обо всём.

– Похоже, что наши встречи не прошли для тебя даром, – улыбнулась Гелла.

– Не сомневаюсь, – игриво улыбнулся Харт, чувствуя, как тело его трансформируется вместе с сидящей напротив Геллой. Девушка стала превращаться в густой фиолетовый туман, который разрезали фиолетовые символы, существовавшие ещё до самого понятия времени и языка, который мог бы это самое время описать. Вместе с этой тёмной массой она начала святиться ореолом тысячи солнц, который невероятно возбуждал существо Харта.

– Я знала, что это ещё не конец, – улыбнулась святая дева вырисовывающейся напротив из тьмы фигуре алхимика.

– Конечно, нет, – улыбнулся Арчибальд, – однако, я все же не хочу, чтобы мы сейчас были привязаны к нашим образам, пусть они и являются хорошими проводниками.

– Согласна, – улыбнулась дева, прикрыв свои глаза. Одновременно с этим игровая доска между ними расширилась с небольшого столика до размеров самого космоса, обнажив свою истинную природу двум сущностям, которые безбрежно дрейфовали посреди миллиардов лет эволюции. Одновременно с этим появилась танцующая фигура длинноухого существа, которая, исполняя одновременно тысячи танцев, грациозно рисовало знак бесконечности, кружа вокруг девы и Арчибальда. Пришелец пел тысячью языков, создавая самую прекрасную музыку во вселенной, мелодию, которая и рождала мир, давала ему проявить себя, чтобы могла возникнуть шахматная игра бесконечности, в которую Гелла и Харт были погружены с головой. Тем не менее, взяв небольшой антракт, оба игрока уже наблюдали, как в «реальном мире» вне их систем уже вспыхивают тысячи огней вокруг, обдающие универсум жаром познания и открытий, жаждущие, чтобы вневременная амнезия наконец отступила, и можно было посмотреть на всё мироздание с совершенно иной точки зрения.