Призма Сердца

– Да включайте кого угодно, хоть самого, – Харт кивнул на небо, – покойного наставника моего – святого Императора Кенолда.

– Именно это, – выдавив из себя ядовитую улыбку, кивнула Гелла, доставая портативный коммуникатор, – я и собираюсь сделать.

– Что? – округлил глаза Харт.

76. – Рассказать вам о Харте? – не совсем трезвым голосом устало спросил экс-Император.

– Если вам не сложно, это бы сильно помогло моему расследованию…

Кенолд сначала посмотрел на неё абсолютно стеклянными глазами, а затем рассмеялся во весь голос.

– Что?.. Что в этом смешного? – смутилась девушка.

– Нет, нет, прости, просто… Ты так мило выглядишь. Ты и вправду думаешь, что если бы и имелся какой-то доказуемый компромат на лидера Империи, то он не был бы уничтожен и тысячу раз подвергнут всевозможным…

– Пожалуйста. Ваши слова гораздо весомее любых бумажек, снимков и видео.

– Правда что ли? – фыркнул Кенолд то ли от скептического отношения, то ли от скопившихся газов. – А вот что-то мои подданные сожрали меня с потрохами, стоило только мне снять корону. Я стал сразу и самым отвратительным пьянчугой, и самым тупым и некомпетентным правителем, и педиком впридачу, – Кенолд рассмеялся, – нет, ну, может, я и люблю выпить, а кто нет-то? Но я никогда не подставлял свою обрюзгшую задницу, как Харт, так что все эти пересуды…

– Что, простите? – искренне удивилась Гелла.

– Что? – икнул экс-Император, – простите. Ну, люблю, говорю, я выпить! И что? Это теперь преступление что ли? Я не человек теперь и…

– Нет, нет вы сказали, что Харт – того…

– А, ну, да. Но это, в общем-то не новость, по крайней мере, для меня.

– Но одним из обязательных условий коронации Императором является наличие крепкой здоровой семьи с потомством как доказательство собственной пригодности в роли справедливого отца всей Империи?

– Слушай, ты прямо как по учебнику читаешь. Бывает, знаешь, у человека нету детей, ну, не может он завести, вот и приходится выкручиваться и брать приёмных. Что теперь – от мечты отказываться?

– Это другое, – отрезала Гелла, – а если… Если его семья – фикция, и его жена, дочь – это лишь придуманные образы, получается…

– Хочешь обвинить его публично во лжи? Удачи.

– Я ещё не знаю. Мне нужны подробности. Что-то, что можно использовать, как дополнительный аргумент, чтобы он смог оставаться на посту.

– А что ты хочешь услышать от меня? Я свечку не держал, так что не знаю, кто кого именно.

– Но имена-то вы знаете?

– Господи, ну, мы с тобой, милочка, как бабки какие-то шушукаемся, кто с кем спит. Ладно, был слушок, что Харт неравнодушен к молодым мальчикам, а для более быстрого скольжения по вертикали власти, – Кенолд похихикал собственной двусмысленности, – ему пришлось оказывать, так скажем, «особые» услуги некоторым из членов нулевого отряда сердца, в котором он когда-то был задействован. Например, старина Кранк, который сейчас возглавляет этот департамент, был не прочь побаловаться с некоторыми доступными и не слишком нетерпеливыми сотрудниками.

– Вы серьёзно? – удивилась Гелла.

– Клянусь своей больной печенью, которая, тем не менее, всё ещё терпит меня, – похлопал себя по низу живота Кенолд, – или где она там находится. И вообще, ты хотела от меня сенсации, вот она тебе, пожалуйста. Только, пожалуйста, дождись моего сна… а то побегут ко мне эти молодые идиоты, – Кен-то, Кен-сё, зачем разболтал? А сами своими подвигами щеголяли направо и налево. Ну, в-общем ты поняла меня, ладно?

– Обещаю, – согласилась Гелла.

77. – И я сдержала своё обещание, – остановив воспроизведение, победоносно возвестила Гелла.

Харт сидел мрачнее тучи, уставившись куда-то вниз. Гелла наблюдала лишь его плешь, через которую проступали коричневые пятна.

Гелла ликовала, она понимала, что сейчас с ней может произойти, что угодно: её могут тут же пристрелить, выбросить за борт, заточить на всю жизнь в одном из трюмов. Пытать, насиловать, делать всё, что угодно, и этот материал так и останется тут, на корабле, а она погибнет в безвестности, и в какой-нибудь хронике объявят её без вести пропавшей в землях людоедов-шаманов. Но…

Это всё неважно. Главное – она нанесла удар. Сокрушительный удар по репутации Харта в присутствии тысяч зрителей, которые пусть и лояльно относятся к своему господину, но будут знать об этом маленьком секрете. И жизнь теперь у Императора будет совсем другой. Возможно, он лишится более крепких рукопожатий, будет ловить недоверчивые и даже презрительные взгляды, а возможно… О! Началась реакция на болевую точку, в которую Гелла попала точно, без промаха!

Харт стал трястись, бокал выпал из его руки и разлился кровавым пятном по палубе, залив собой белый мрамор.

– Это твоя первая рана, господин лжец-Император, и теперь на вкус твоей крови сбегутся те, кто захочет тебя…