Признаки жизни

И действительно, если здесь было и не жарко, то значительно теплее, чем в остальных помещениях исправительного учреждения № 23, в которых Саймон успел побывать.

– По трубам идет горячая вода прямо от геотермальной электростанции, – сказала Медоуларк. Она села на гору одеял, скрестив ноги, и жестом пригласила Саймона последовать ее примеру. – Да, я знаю, тут попахивает… потной одеждой, что ли. Все потому что труба одной из сушилок подтекает.

Здесь определенно стоял спертый запах, хотя Саймону он напомнил скорее не потную одежду, а тухлую пищу.

– Ты здесь спишь? – спросил он.

– Иногда. У меня, конечно, есть камера, но моя соседка… в общем, она храпит. Ну то есть реально храпит – как бензопила. Поэтому почти каждую ночь я выползаю из камеры, устраиваюсь тут поудобнее и сплю как младенец.

– Не знал, что вам разрешено по ночам выходить из камер.

– А в 22-м – нет?

– Нет… э-э… нас запирают. Комендантский час ровно в девять вечера.

– Ну, не все исправительные учреждения одинаковые. – Медоуларк пожала плечами. – Еще одна причина сказать «спасибо» мистеру О’Бэннону. – Он верит в то, что мы будем вести себя прилично.

– А те, кто ведет себя плохо, столкнутся с последствиями?

– О да. Но поскольку каждый знает, какие это последствия, нарываться никто не хочет.

– А какие они, эти последствия? – спросил Саймон. – Если мистер О’Бэннон разрешит мне и моим друзьям остаться, мы должны хотя бы в общих чертах представлять себе правила.

Медоуларк тщательно обдумала свой ответ.

– У мистера О’Бэннона есть своя банда – шесть-семь громил. Он называет их «регуляторами». Они всегда рядом с ним. Если ты переступишь черту, они жестко на тебя наедут.

– Насколько жестко?

– Ну, тут строгих правил нет, но в целом наказание зависит от преступления. Типа, если двое подрались, «регуляторы» их разнимут и поколотят обоих. Если ты напал на кого-то, тебя отведут подальше и сломают тебе пару костей. Если ты кого-то убьешь… в общем, картина ясна. Так что если собираешься кого-то убить, Саймон, советую делать это очень осторожно. Не, я шучу. На убийцу ты не похож.

– Да, я не убийца.

В норе и так было тесновато, а теперь Медоуларк подсела еще ближе к Саймону.

– Ты совсем не такой, как все остальные на Атате, – сказала она, прижимаясь к нему. – Это приятно. Видно, что ты умный и в тебе есть… открытость, что ли. С тобой я могу говорить о чем угодно.

– В ИУ-23 нет ни одного человека, похожего на меня? – спросил Саймон, тщательно подбирая слова.

– Ни одного, честно. Ты особенный, и решил познакомиться поближе именно со мной, и из-за этого я тоже чувствую себя особенной.

С такой трактовкой событий Саймон мог бы поспорить. Разве это не она выделила его среди остальных? Но излагать подобные мысли вслух он не стал, а вместо этого сказал:

– Просто я думаю об одном моем знакомом… о человеке, который, я уверен, оказался в 23-м. Он – мой друг.

– Он тоже растратчик?

– Нет, он врач.

– У нас в Ледяном аду врачей нет. Ну то есть был один, но он не поладил с мистером О’Бэнноном. Это произошло несколько недель назад, вскоре после того, как меня отправили на Атату, и насколько я помню… – Медоуларк умолкла, качая головой.

– Насколько ты помнишь? – переспросил Саймон.

– Нет, я ошиблась. Даже не знаю, что мне в голову взбрело. Ни одного врача в 23-м нет и не было – по крайней мере, с тех пор, как я тут сижу.

– Но ты только что сказала…

– Да, я говорила про человека, который не поладил с мистером О’Бэнноном, но теперь я припоминаю, что он не доктор. У него была приставка «доктор» перед именем, но это был не настоящий доктор, а просто дантист. Зубной доктор.

– Ты уверена?

– Саймон… – Голос Медоуларк стал твердым. – Если я говорю тебе, что в Ледяном аду докторов никогда не было, значит, в Ледяном аду докторов никогда не было. Это факт, и тебе стоит его запомнить.

«Стоит ли рискнуть?» – подумал Саймон. Если он действительно нравится Медоуларк, то есть хорошая вероятность, что он выведет ее на откровенность. В ее историю про стоматолога он не поверил ни на секунду. Она, очевидно, имела в виду доктора Вена, но вспомнила, что ей – как и тем двум заключенным – запретили про него упоминать.

Пожалуй, нужно проявить симпатию. Это же не повредит, верно? Он покажет Медоуларк, что тоже испытывает к ней теплые чувства, и тогда она смягчится.

– Медоуларк… – Саймон произнес ее имя нежно, с улыбкой. – Если честно, то когда я тебя встретил… Впервые с тех пор, как меня сбросили на Атату, я почувствовал, что я не совсем одинок.

Ее лицо просветлело.

– Ты серьезно? Я тоже так чувствую.

Саймон почувствовал себя ужасно. Медоуларк – наивная, ищущая внимания девушка, и ему не следует так ею манипулировать. Но он должен это сделать.

– Я серьезно, – ответил он. – Когда мы шли за «крепышом», тебя так тянуло ко мне, словно… словно сама судьба свела нас вместе.

– О боже! Да, Саймон, именно так все и было. Словно мы созданы друг для друга.

– Да.