Признаки жизни

Мэл ухмыльнулся. Это была не самая обаятельная из его ухмылок, а та, которая говорила «да пошли вы все!». Зои, Джейн и Саймон уже видели ее, но обычно Мэл ухмылялся так, когда сводил счеты с непорядочным деловым партнером или общался с человеком, на котором была форма Альянса. Но сейчас, когда эта ухмылка предназначалась для членов его же экипажа, она казалась особенно оскорбительной.

– Я прав, вы же знаете, – сказал Мэл.

– Я знаю, что ты сволочь, – сказал Джейн.

– Сволочь, которая права.

– Все равно сволочь.

Зои поникла.

– Ну ладно, что сделано, того не вернешь, – сказала она. – В том, чтобы стоять на месте, большой пользы нет, так что с тем же успехом можно пойти дальше. А еду лучше всего везти на волокуше. Ее можно сделать из веток, связанных полосками коры.

Джейна, Саймона и Медоуларк она отправила за материалами для волокуши. Ветки, по ее словам, должны быть как можно более прямыми.

Когда все принялись за работу, она наклонилась к Мэлу.

– Послушай, Мэл…

– Ты хочешь принести мне извинения?

– А ты как думаешь?

– Судя по твоему виду, думаю, что нет.

– Мэл, я давно тебя уважаю. Я всегда доверяла тебе как командиру. Но, видит бог, если ты устроишь еще одну такую подлянку, я заставлю тебя об этом пожалеть.

– Я уже об этом жалею, – сказал Мэл, осторожно прикасаясь к плечу. – Зои, пойми, пожалуйста, – я просто исполнил свой долг.

– Вот именно – ты просто исполняешь свой долг, а мы можем катиться ко всем чертям. То, что Инара умирает – уже плохо, но если кто-то из нас погибнет здесь, на Атате, только потому, что Малькольм Рейнольдс не желает слушать разумные доводы…

– Никто из нас на Атате не погибнет.

– Надеюсь, черт побери.

Она собралась пойти и помочь остальным, но Мэл схватил ее за руку.

– Зои, помнишь, что генерал Коул сказал про долину Серенити?

– Когда его судили за военные преступления, он сказал, что мы победили бы, если бы лучше сражались.

– Коул был одним из немногих командиров, которые не хотели капитулировать.

– Этого у него не отнимешь. Значит, он один из немногих, кто не заслужил встречи с расстрельной командой Альянса.

– Но у меня навсегда засели в памяти его слова про долину Серенити. «Когда кажется, что одержать победу невозможно, у солдата есть выбор: продолжать борьбу или смириться с неизбежностью. Отличить одно от другого порой очень сложно». Его слова подходят и к нашему случаю.

– Но так ли это, Мэл? Если ты до сих пор не можешь отличить одно от другого, тебе нужно посмотреть на себя в зеркало и подумать о том, что ты за человек.

Сказав это, она быстро ушла.

Мэл посмотрел Зои вслед, и только тогда, когда его уже никто не видел, его взгляд из агрессивного стал печальным. Слова Зои попали точно в цель.

* * *

Мэл и все остальные не знали, что за ними наблюдают.

Из леса на них смотрели глаза.

Красно-оранжевые глаза над вытянутыми мордами.

Эти морды принадлежали огромным волкам дымчатого цвета.

Волки-террафрики догнали своих будущих жертв.

В течение нескольких минут они, прижимаясь к земле и навострив уши, наблюдали за человеческой стаей. Огромное животное, на котором ехали люди, остановилось и, похоже, умерло. Напряжение в стае людей достигло предела, и двое из этих существ, рыча и лая, подрались.

Теперь же люди принялись собирать какие-то странные припасы, а волки продолжали за ними наблюдать.

Волки продолжали наблюдение.

Скоро глава стаи и его подруга выберут самый подходящий момент для атаки.

И тогда начнется бойня – быстрая, безжалостная и славная.

45

Злобная Энни вышла из Ледяного ада с таким выражением лица, от которого скисло бы даже молоко.

Она злилась не на мистера О’Бэннона.

И даже не на Зои.

Она злилась на себя.

И еще она страдала от похмелья – чудовищного похмелья. Ее голова раскалывалась так, словно кто-то всадил в нее топор.

Но от этого Энни злилась еще сильнее.

Да, Зои надула ее. Притворилась ее подругой. Говорила, что Энни пригодится такая напарница, как она. Зои напоила Энни, и тогда Энни рассказала ей про мистера О’Бэннона и доктора Вена – выложила все как есть.

Энни гордилась тем, что ее никто не может одурачить, но на этот раз расслабилась и подвела саму себя. Хуже того, она подвела мистера О’Бэннона.

Энни любила мистера О’Бэннона – любила как отца. Ее собственный отец был лентяем и неудачником, да к тому же еще и злобным. Она бы не плюнула в него, даже если бы он загорелся. А вот мистер О’Бэннон, с другой стороны, – хотя и суров, но справедлив. Энни нравилось служить ему, и мысль о том, что он умирает, приводила ее в ярость.

Похоже, мистер О’Бэннон не знал, что именно Энни проболталась насчет доктора Вена. Нет, она не предала своего босса, но все-таки проявила неосторожность и теперь сильно об этом сожалела – особенно с тех пор, как он выбрал ее в качестве личного телохранителя и обещал увезти с планеты.