Признание Сичжина

По лицу Моён невозможно было сказать, что девушка пережила что-то для себя необычное. Может, выпитое вино стерло воспоминания? Сичжин был готов усомниться, не привиделось ли ему все во сне.

Она обратилась к нему с просьбой от медицинской команды. Местный мальчик, который до сих пор находился на лечении в полевом госпитале, внезапно исчез, оставив лишь непонятный рисунок, напоминавший карту. До выздоровления было еще далеко, ребенок должен был лечиться дальше. Капитана просили помочь отыскать маленького пациента.

Сичжин взглянул на рисунок. Обезьяна, деревья, кот, камень, дорога, дом… Это была деревня Черная высота, расположенная у Кошачьего камня за Обезьяньим лесом.

Усадив Моён в машину, Сичжин тронулся в путь. Ее лицо по-прежнему ничего не выражало, девушка рассматривала пейзажи, проносящиеся за окном. Не зная, о чем она думает, Сичжин чувствовал нарастающее беспокойство.

– Хорошо спали?

– Вы не дали мне такой возможности, – холодно ответила Моён.

– То, что вчера случилось…

– Я не хочу говорить об этом, разве не очевидно? – прервала его девушка.

– Почему?

– Потому что все слишком запуталось. Я хотела бы разобраться в себе и до тех пор не собираюсь обсуждать прошлую ночь.

– Я могу это понять. Как и то, что вы злитесь. Но хочу, чтоб вы знали, что я не пытался воспользоваться обстоятельствами. Я тысячу раз думал об этом, прежде чем решиться.

Моён пронзила его взглядом. Сичжин отвернулся и стал смотреть на дорогу.

Впереди показался силуэт сбежавшего мальчика. Сичжин посигналил, и ребенок, обернувшись, засмеялся и помахал рукой. Когда они усадили мальчишку в машину, атмосфера заметно разрядилась.

Вдоль дороги, ведущей в деревню, словно гигантская декоративная ширма, выстроились обрывистые утесы. Сюда не дотянулись коммуникационные сети, и мобильные телефоны были бесполезны. Деревня возникла, когда в этих местах собрались беженцы; в ней не было других строений, кроме простейших мазанок. Война давно закончилась, но в деревне по-прежнему оставались женщины и дети, жившие в ошеломляющей бедности. Не было видно ни одного мужчины.

Моён отдала лекарства матери мальчика и с помощью рисунков постаралась объяснить, как надо их принимать. Сичжин не отрываясь наблюдал за девушкой. Ее дружелюбие, терпеливость и собранность располагали к ней людей. Доктор Кан объясняла вещи доступно и была внимательна к деталям.

Но по дороге обратно, когда они остались вдвоем, Сичжин снова почувствовал неловкость и беспокойство.

Молчание становилось невыносимым, когда Моён неожиданно произнесла:

– Спасибо за помощь… Можно задать один личный вопрос? Мне давно хотелось узнать, почему вы решили стать военным. Только не говорите опять о женских фантазиях.

– Потому что кто-то должен служить в армии.

Услышав его ответ, Моён поджала губы.

– Вам не нравится моя профессия. Поэтому для вас все так сложно, – вслух истолковал Сичжин молчание девушки.

– Я подумала о том, каким сильным должен быть дух патриотизма, если вы готовы отдать жизнь ради страны.

– Дух патриотизма?

– Я имею в виду любовь к родине, преданность стране и ее гражданам.

– Вы считаете, эти чувства должен испытывать только военный? Не уверен, что понимаю ваше определение… Вера в то, что необходимо защищать детей, стариков и красавиц. Смелость одернуть уличную шпану, курящую по подворотням. Способность назвать неправое неправым даже с пистолетом у виска. Честь солдата, о которой он думает прежде всего. Вот что я назвал бы духом патриотизма… Позвольте мне тоже спросить. Будь я не военным, а скромным финансовым магнатом во втором поколении, для нас все сложилось бы проще?

– О нет. Скромники не в моем вкусе, – состроила гримаску Моён.

Сичжин не ожидал, что она отшутится. Он был слегка раздосадован.

– Сам виноват, забыл упомянуть привлекательность, – подыграл он Моён.

Девушка рассмеялась. Сичжин тоже постарался выдавить улыбку. Похоже, пока оставалось довольствоваться тем, что они могут проводить время, болтая и подтрунивая друг над другом.

6

На следующий день Сичжин отправился в находящийся в Моуру магазин, торгующий техникой и хозяйственными товарами. Он хотел увидеться с хозяином магазина, Даниелем Спенсером. Последние три месяца Даниеля не было в Уруке – ему был запрещен въезд в страну. Он вернулся совсем недавно, когда после выборов власти прекратили преследование диссидентов и запрет был снят. Даниелю было тридцать пять лет, он происходил из межнациональной семьи, имевшей азиатские корни, и не только владел магазином, но также исполнял обязанности врача миротворческих сил. Даниель был блестящим специалистом и бесстрашным человеком – он всегда готов был первым отправиться на помощь пострадавшим даже в самые опасные районы боевых действий или места, где бушуют природные катаклизмы.

Сичжин познакомился с Даниелем во время афганской операции – врач, тоже находившийся в то время в Афганистане, помог сослуживцу Сичжина, пострадавшему в бою. Между мужчинами обнаружилось много общего: они разделяли взгляды на жизнь и оба обладали развитым чувством юмора. В следующий раз судьба свела их в Уруке.