Призрачная любовь

Как будто понимая, что он опустошает мой шкаф в полном одиночестве, он оглядывается на меня, наблюдая за тем, как я смотрю на него, и я вижу, как в его глазах вспыхивает желание отчитать меня, но мгновение спустя это исчезает. Он отходит от шкафа, его взгляд прикован ко мне, и когда он направляется ко мне, трепет пульсирует в моих венах.

Айзек становится прямо передо мной, поднимает руку и проводит пальцами по моей щеке, его взгляд темнеет, когда он удерживает мой взгляд. Его пальцы спускаются к моему подбородку, прежде чем приподнять его, и мгновением позже его губы оказываются на моих. Он крепко целует меня, его рука опускается на мою талию и еще крепче прижимает меня к себе.

Наш поцелуй краток и длится всего мгновение, но, Боже, это все. Он отстраняется всего на дюйм, прежде чем прижаться своим лбом к моему.

— Ты хоть понимаешь, что ты делаешь со мной?

Улыбка растягивает мои губы, и как раз в тот момент, когда я собираюсь снова раствориться в нем, раздается стук в мою дверь. Мои брови хмурятся, и я выдерживаю пристальный взгляд Айзека.

— Ты кого-нибудь ждешь? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Нет. Наверное, это просто Бекс пришла проведать меня после всего, что произошло прошлой ночью.

Он кивает и обходит меня, после чего направляется к двери, и не удосужившись даже заглянуть в глазок, берется за ручку и открывает ее.

— О, здорово. Ты здесь, — голос Остина разносится по моей маленькой квартире.

Беспокойство разливается по моим венам, и я держусь на расстоянии. Я знаю, что Остин был в “Vixen” прошлой ночью, но я была в слишком сильном шоке, чтобы вспомнить, говорил он что-нибудь или нет. Все, что я знаю, это то, что в последний раз, когда я разговаривала с ним, он оставил меня рыдающей на полу в своей гостиной с разрывающимся на части сердцем, и я не собираюсь лгать, я не очень-то хочу повторения.

Айзек отходит в сторону, когда Остин входит в мой дом, и его пристальный взгляд встречается с моим.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, едва выдерживая его взгляд, а Айзек закрывает за ним дверь и задерживается в моей гостиной.

— Я пришел поговорить, — бормочет он, выглядя так же неловко, как и я.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, уже чувствуя, что начинаю ломаться. Я не знаю, смогу ли я сделать это прямо сейчас. Гадкие слова, которые он сказал, все еще слишком свежи в моей памяти. Каждая частичка меня болит каждый раз, когда я думаю о том, как ухудшились наши отношения за последние несколько недель. Я не знаю, смогу ли я еще что-нибудь вынести.

Остин медленно подходит ко мне, и я качаю головой.

— Мне нечего тебе сказать.

— Я знаю, — говорит он, кивая головой. — После того, как я с тобой обошелся, я не ожидал, что ты что-нибудь скажешь, но мне многое нужно тебе сказать.

Я выдерживаю его взгляд, ожидая, что он продолжит, а он неловко переводит взгляд на Айзека и выгибает бровь.

— Не возражаешь? — спрашивает он, очень недвусмысленно предлагая ему уйти.

Айзек просто ухмыляется и плюхается на мой диван, раскинув руки, как будто ему так же удобно, как и всегда.

— Вовсе нет, — говорит он, кивая в мою сторону. — Продолжай.

Остин бросает свирепый взгляд на своего лучшего друга.

— Серьезно? Тебе обязательно так себя вести?

— Кто-то должен убедиться, что ты держишь свое дерьмо при себе, — бросает ему в ответ Айзек.

Остин закатывает глаза и тяжело вздыхает, зная Айзека достаточно хорошо, чтобы понимать, что спорить с ним бессмысленно. Если он говорит, что остается, значит, он остается. Конец истории.

Я держу руки скрещенными на груди, в ужасе от того, чем все это закончится, и когда Остин подходит прямо ко мне и заключает в крепкие объятия, это последнее, чего я ожидаю. Я замираю на мгновение, мне нужна секунда, чтобы осознать происходящее, прежде чем я отталкиваю его от себя, только он держит слишком крепко и явно не планирует отпускать в ближайшее время.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, верно? — он бормочет, и эти слова словно нож пронзают мою грудь.

— Ты не должен так относиться к тем, кого любишь, Остин.

— Я знаю. Прости меня, — говорит он. — Я действительно облажался.

— Да что ты? — я ворчу, наотрез отказываясь обнимать его в ответ.

Вздохнув, он, наконец, отпускает меня и делает нерешительный шаг назад, его зеленые глаза прикованы к моим, и искренность в них заставляет меня сдаться.

— Ты моя младшая сестра, и все, чего я когда-либо хотел, это присматривать за тобой и убедиться, что у тебя будет все самое лучшее. Лучшая школа, лучшие друзья, лучшие возможности, но когда дело дошло до Айзека… Я был эгоистом. Я не думал о том, чего ты хочешь, и я не мог видеть ничего, кроме собственной боли. Я облажался, Аспен. Я наговорил тебе вещей, которые никогда не смогу забрать обратно, и то, как я вел себя… Я должен был быть рядом с тобой и дать тебе шанс объяснить, что происходит. Вместо этого я был ослеплен яростью.

Я сжимаю челюсти, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, когда поднимаю подбородок и решаю ответить ему прямо.

— Ты знаешь, почему я была в “Vixen” прошлой ночью?

На его лице появляется жесткость, но он молчит, ожидая, что я продолжу.