Призрачная любовь

Я делаю поспешный шаг назад, мое сердце так чертовски сильно колотится в груди, что угрожает уничтожить меня.

Я не только трахнул Аспен Райдер, младшую сестру моего лучшего друга, я лишил ее девственности. Я вцепился в два браслета — белый и красный — и бесстыдно предъявил права на оба.

Как я мог не узнать, что это она?

Я начинаю вспоминать каждую секунду прошлой ночи, задаваясь вопросом, как, черт возьми, она оказалась в моей приватной комнате. Из всех женщин, которые могли забрести туда прошлой ночью, почему это должна была быть именно она? И почему быть внутри нее — лучшее, блядь, ощущение в мире?

То, как она подходила мне, то, как она принимала меня.

Блядь.

Мы перешли черту, за которую уже не вернуться. Я думал, что вид ее через камеру наблюдения уничтожит меня, но на самом деле знать, каково это — быть внутри нее, каково это, когда ее тугая маленькая киска пульсирует вокруг меня, какова она на вкус и с каким звуком она кончает… БЛЯДЬ!

Аспен поворачивается, смотрит на меня своими доверчивыми глазами, и становится ясно, что она понятия не имеет, что мужчина, с которым она была прошлой ночью, был я. Эта перемена в ней сегодня, причина, по которой она полна вновь обретенной уверенности и сияет, как гребаный ангел — это из-за меня, потому что я кое-что забрал у нее — ее чистоту. Ее девственность. Я взял её, не раздумывая ни секунды.

Украл глубокой ночью. Я ограбил ее вслепую.

Как, черт возьми, я мог позволить этому случиться?

Момент, который она вспоминает с абсолютным блаженством, — совсем не такой. Это ложь. Предательство.

Я трахнул ее грубо, заставил кончить три раза — один раз на мой язык, а остальные на мой член. Я лишил ее девственности, а затем нагнул и опустошил себя внутри нее, ни секунды не колеблясь.

Черт!

Аспен — моя Маленькая невинная Птичка.

Остин убьет меня.

Аспен приближается ко мне, ее брови нахмурены, и с каждым ее шагом мое сердце колотится чуть быстрее.

— Ты в порядке? — спрашивает она, в ее глазах вспыхивает глубокое беспокойство, и я понимаю, что никогда не смогу позволить ей узнать об этом.

Одно дело, когда она исследует свои сексуальные границы в моем клубе, но, если она когда-нибудь узнает, что мы были вместе, что я был мужчиной, которому она отдала свою девственность, все уже никогда не будет как прежде.

Я буду жить дальше, зная, что никогда не найду женщину, которая сможет сравниться с тем, что она заставила меня почувствовать прошлой ночью, но я не хочу этого для нее. Мы были как огонь вместе. Химия, которая горела между нашими телами, была такой, какой я никогда не испытывал. Она отвечала на каждое мое прикосновение, словно мы были созданы друг для друга. Но это никогда не должно повториться, и она никогда не должна узнать.

Если она узнает, то почувствует себя преданной, и у нее будут все основания для этого. Она предложила свою девственность безликому незнакомцу в клубе, а не мне. И хотя я понятия не имел, что это была она, я чувствую ответственность за нее. Я всегда хотел защитить ее, но это… Я забрал у нее то, что мне не принадлежало.

Она заслуживает гораздо лучшего, и я собираюсь убедиться, что она это получит.

— Я, э-э-э… только что понял, что вчера вечером должен был подать несколько заявок для “Скандала”, но это совершенно вылетело у меня из головы.

— О, тебе лучше разобраться с этим, — говорит она, возвращаясь к своему бокалу и допивая то, что осталось на дне.

Я киваю, прежде чем указать на свой полный бокал, стоящий у края бассейна.

— Забери себе мой, — говорю я ей, отворачиваясь, прежде чем обнаруживаю, что останавливаюсь. — Эй, слушай, я забронировал ресторан, который любит твоя мама, чтобы твой папа пригласил ее сегодня вечером, и решил, что пока их не будет, нам стоит заглянуть в “Пульс”. Мне нужно кое-что утрясти, и я знаю, что со всей этой херней, которая происходит с рестораном Остина, ему бы не помешал вечер, чтобы расслабиться. Что скажешь?

Аспен оглядывается на открывающийся вид, явно пребывая в замешательстве.

— Я не знаю. У меня была действительно долгая ночь. Я проспала всего несколько часов.

— Нам не нужно уезжать прямо сейчас. Вздремни.

Ее лицо снова морщится, и мне приходится заставить себя сделать еще один шаг назад, чтобы не вспоминать, что я чувствовал, когда входил в нее, и как она хныкала, когда ее стенки растягивались вокруг меня.

Блядь. Мне нужно стереть это из памяти.

Как я мог не узнать, что это она?

— Я не знаю, — бормочет она. — Можно мне взять с собой Бекс?

— Конечно, но, если она снова начнет танцевать на моей барной стойке, я посажу ее в Uber и отправлю ее задницу домой.

На лице Аспен расплывается улыбка, и я понимаю, что она согласна.

— Ладно, прекрасно, — наконец говорит она. — Но, если нам станет с Остином скучно, мы уйдем. Ты не пригласишь нас просто посидеть в какой-нибудь паршивой кабинке, рассказывая о старых добрых временах, когда вы занимались безумным дерьмом. Если мы делаем это, мы делаем это правильно, и мы все облажаемся. Я хочу, чтобы по крайней мере трое из нас полетели в мамины розовые кусты.

— Она убьет тебя.