Призрачный мир

Во сне все было ясно и просто. Был камень, и сквозь мох отчетливо проступали слова, сейчас Вадим знал и не сомневался в их значении. Прямо пойдешь — погибнешь сам, но спасешь ее. Нику. Никина рука в его руке была теплой, чуть влажной от пота, ведь сверху жарило ослепительное солнце. И пруд снова был подобен шкатулке с драгоценностями, но за редкой цепочкой лип притаилась тьма. Там вращалось-скрипело колесо старой мельницы, из воды высовывались бледные руки, а старая ведьма-торговка и черт-Матиас протягивали Вадиму полные пригоршни кроваво-красной земляники. Во сне Вадим не боялся тьмы. Он решительно вступил в тень лип, и даже когда Никина рука похолодела, истончилась, Вадим не испугался — он знал, что нужно делать. Скорыми шагами он спустился вниз по косогору, и тьма обволокла его ноги болотным туманом, и высовывались оттуда пальцы-крючья, звенел под луной собачий ошейник. Матиас что-то втолковывал Вадиму гнусавым голоском, что-то о том, что незачем жертвовать, — жизнью ли? Душой? Вадим скинул ботинки, почему-то ботинки непременно надо было снять, и попробовал воду ногой. Ступню свело судорогой. Рядом, в полуметре, вращалось-хлопало огромное колесо, но вода в лотке была неподвижна. Где-то там, в черной глубине, Ника ждала. Ждали и две дочери мельничихи, и мать их, и все несчастные проклятые души. Вадим набрал в грудь воздуха и шагнул. Вода ударила в глаза, разбухшее дерево подхватило человека, завертело, смяло, сокрушило кости и сухожилия — но последним усилием Вадим ощутил, как колесо замедляется, останавливается, останавливается… Остановилось.

Денис Тихий Как поймать эльфа

За прилавком, между длинным парнем с морскими рыбками и приземистой бабусей со столь же морскими свинками, расположился мужчина, замотанный по брови шарфом. Он открыл клетчатую сумку и вынул оттуда трехлитровую банку. На ее дне, среди кусочков цветной бумаги, сидели разноцветные эльфы.

Парень с морскими рыбками согнулся во втором своем метре и заглянул в банку.

— Это что? — спросил он с тоном превосходства хордовых над жесткокрылыми.

— Эльфы.

— Почем?

— Пятьсот рублей.

Парень уважительно протянул мужчине руку:

— Борис.

— Семен, — буркнул мужчина, снимая рукавицу.

Тут из-под локтя заглянула приземистая бабуся.

— И зачем они?

— Ну а хомяки твои зачем?

— Это морские свинки, — обиделась бабуся, — детям развлечение.

Морские свинки нахохлились, всем своим видом выражая нежелание кого-то развлекать.

— Эльф. Волшебное существо.

— И чего они умеют? Желания исполняют?

Лицо, замотанное шарфом, изобразило саркастическую гримасу.

— Ага. Стоял бы я тут тогда.

— Может, удачу приносят?

— Мне не носили.

Бабуся замолчала. Эльфы лениво ходили по банке, зевали, взмахивали крылышками. Ярко-оранжевая парочка прижалась личиками к стеклу.

Между рядов с клетками и аквариумами неспешно проходили разнообразные люди в пальто и пуховиках, с сумками и просто, взрослые и дети. Все это разнообразие бубнило, перемешивалось и выдыхало пар из ртов. К Борису подошел большой, ватой набитый дед. В ногах у него мыкался мелкий ребятенок непонятного пола с варежками на резинках.

— Черви есть?

— Трубочник есть, мотыль.

— Деда, смотри!

— Мотыля покажи.

— Деда-а-а!

— Вам два коробочка? Три?

— Чего он дохлый такой?

— Деда, это чего в банке, а?

— Где дохлый, мужчина? Нормальный мотыль.

— С какого он бока нормальный?

— Деда, смотри — девочка с крылышками!

— Розовый. Вкусный. Берите!

— Сколько просишь?

— Двадцать пять.

— Де-е-е-е-е-д-а-а-а!

— Уступи десятку за два коробка.

— Не могу, мужчина. Себе в убыток торгую.

— Дед!

— Три шкуры дерете! Торгаши!

— Вы сколько брать будете?

— Да уж не ведро!

— Берите три коробка, десятку уступлю.

— Де-душ-ка!

— Ладно, давай два коробка, коль уступаешь.

Ватный дед отслюнявил червонцы и спрятал пакет во внутренний карман. Поближе к сердцу. Ребятенок похлопал деда по колену.

— Деда! Ну смотри — фея!

Дед приблизил левый глаз к трехлитровой банке, поморгал и отодвинулся.

— Чего за звери?

— Эльфы.

— Деда, давай купим!

— Сколько просишь?

— Пятьсот.

Дед отодвинулся и загнал взглядом Семена, банку и прилавок во внутреннюю прицельную рамку.

— Иди ты. На птичьем по двести никто не берет.

Семен подтянул шарф и пробубнил:

— А я и не навязываюсь.

— Самцы?

— А кто их разберет.

— Мотыля едят?

— Не. Они как бы любовью питаются.

— Ась?

— Любить их надо. Тогда живут. Без любви дохнут.

— Деда, бери! Я их уже люблю.

— Молчи, Валька! — ответил дед, оставив половую принадлежность ребенка под вопросом.

— Мужчина, возьмите лучше морскую свинку! Полкило восторга!

— Нет, свиней вокруг и так полно. Свинья на свинье.

— Деда!

— Мелкие они у тебя. Мореные. Давай за триста возьму.

— Четыреста.

— Совесть есть? Есть совесть у тебя, я спрашиваю?

— Ладно. Чтоб почин не спугнуть.

Семен подвинул банку к краю прилавка и кивнул Вальке:

— Протяни руку.

— Выбирать, да?

— Не. Они сами выбирают.

Крошечный эльф морозно-синего цвета вспорхнул Вальке на палец, ухватился ручонками и забрался в ладошку.

— Ну вот. Кормить его не надо, поить тоже. Люби только, одного не оставляй, а то заболеет.