Призрачный огонь

Глаза Джерарда вспыхнули гневом. Затем он пожал плечами и убрал руку. - Как вам будет угодно.”

Тео снова обратил свое внимание на Натана, который лежал молча, пока они разговаривали. Его дыхание стало тише, глаза закрылись. Но как только Джерард ушел, они открылись. - “А что ты будешь делать?- прохрипел он. Он уже слышал этот разговор.

- “Не знаю, - честно признался Тео. А потом в отчаянии добавила: - Лучше бы я умер.”

Натан поморщился. - Нехорошо желать этого в присутствии умирающего человека. Если бы ты лежал в моих костях, то не стал бы так торопиться расстаться со своей жизнью.”

Тео покраснел. - Мне очень жаль.”

Натан слегка приподнялся на свернутой рубашке, служившей ему подушкой. Его рука нащупала золотую серьгу с кольцом, которую он всегда носил.

- “Сними.”

Тео расстегнул застежку и вытащил ее из уха Натана.

- Колпачок, - прошипел Натан.

Как он уже видел раньше, Тео отвинтил колпачок от полого обруча. Оттуда посыпались табачные крошки. Но там, внизу, было что-то еще, дребезжащее изнутри. Он положил это на ладонь и уставился.

Два крошечных камешка подмигнули и засверкали в его руке. Их грани отбрасывали радужные блики света на его кожу. - Бриллианты, - выдохнул он. Он быстро закрыл свою ладонь, прежде чем кто-либо еще заметил это. “Но ... где вы их взяли?”

“В ... доме,” - прохрипел Натан.

Тео не сразу понял, что он имеет в виду. - “Во время сражения? - Он вспомнил, как Натан на мгновение исчез во время отчаянной схватки в особняке. Должно быть, он нашел драгоценности в гардеробной какой-нибудь дамы, забытые во время ее бегства.

- “Вы их украли?”

- Это справедливо. Владельцы - не промах.”

Натан постучал по сжатому кулаку Тео. - Моя сестра” - прошептал он.

“Ты хочешь, чтобы я отнес это твоей сестре?”

- Один для тебя. Один для нее.”

“В Америке?”

“Да.”

Тео смотрел поверх борта корабля. За мутной рекой, за убогим лагерем и остроконечными крышами голландских домов в Фульте его взгляд устремился к далеким холмам. Это была единственная страна, которую он когда-либо знал - страна жары и пыли, кишащих городов, невыносимой нищеты и немыслимых богатств. Может быть, он уплывет на дальний край света, на тусклую границу заснеженных лесов и диких народов?

Сможет ли он остаться здесь?

Он осторожно опустил бриллианты обратно в серьгу, убедившись, что колпачок плотно завинчен. Он снял ремень и сунул его в рот, крепко прикусив. Затем, взявшись за застежку кольца, он воткнул булавку в мочку уха. Теплая кровь хлынула и потекла по его руке, но он еще сильнее укусил ремень, пока не почувствовал, что булавка уколола его с другой стороны.

Боль и кровь казались очищающими, освящающими его решение - кровь рождения новой главы в его жизни.

Несколько капель крови упало на лицо Натана, шокирующе окрашивая его серую кожу. Тео начал было вытирать его, но, коснувшись рукой щеки Натана, остановился. Кожа была холодной. Глаза Натана были закрыты, а грудь неподвижна. Тео приложил ухо ко рту и не почувствовал никаких признаков дыхания.

Еще одна волна вины захлестнула его. Он не был с ним в последние минуты жизни своего друга. И снова он подвел людей, которых любил больше всего на свете.

Но потом он увидел выражение, застывшее на лице Натана - спокойная улыбка умиротворенного человека. Он знал, что решил Тео. Он умер, передав часть своей души.

Тео развернул платок и закрыл лицо Натана. На западе, на дальней стороне континента и за океанами, садилось солнце. Он смотрел в направлении заката, прикрывая глаза ладонью, но впитывая в себя обещание его золотого света.

Именно туда он и направится.

•••

Дорога, ведущая из Форт-Вильяма, была усыпана обломками битв - щебнем, который был сброшен со стен форта пушечными ядрами, предметы мебели, разграбленные из особняков и брошенные. Повозка, которую тащили по дороге, была перегружена, отягощена бесчисленными телами.

Это была тяжелая работа, но люди привыкли к ней. Работа и рытье могил были нечистыми профессиями, присущими только низшей касте - они были неприкасаемыми, которых опасались и избегали, так как прикоснуться к ним означало бы приобрести ту грязь, которую они несли. Мужчины не могли представить себе другой жизни. Они пели во время работы, поднимая трупы и укладывая их в яму - бывший оборонительный ров, вырубленный в земле. Это было слишком мелко, но никому не было дела до формальных церемоний.

Некоторые тела были так тяжелы, что их несли четверо мужчин, и тощие могильщики с презрением смотрели на то, как толстеют те, кто носит шляпы, наживаясь на их торговле. Только один труп заставил их остановиться - это была женщина среди множества мужчин, которых они похоронили. Ее кожа была гладкой, как мрамор; ее красота была очевидна даже в смерти. Один из мужчин расшнуровал ее корсаж и распахнул платье, обнажив под ним белую грудь. Но его товарищи упрекнули его - "хватит осквернять мертвых", - сказали они. Они почтительно отнесли ее и бережно положили в могилу вместе с остальными.

Они взяли лопаты и принялись засыпать могилу красной землей.