Призрачный престол

— Великолепный план, — бесстрастно уронил Гледерик, чувствуя, как огонь внутри него, тлевший до того жалкой искрой, поднимается наверх искрами пламени, готовый разгореться. Нечто древнее, странное, драконье пробуждалось в темных глубинах его существа, готовое расправить крылья, поднять в небо. — Что в таком случае, если эта пресловутая грань, о которой рассуждают все кому ни лень, окажется восстановлена, случится с вашей мертвой армией, Бирн? Что случится с этой бедной сельской девочкой, что распинается тут в вашу защиту? Что, в последнюю очередь спрашиваются, сделается со мной, тоже, в некоторой степени, мертвым?

Взгляд некроманта выдавал борьбу и сомнения, нежелание говорить. «Вопрос, конечно, не из простых — посмотрим, решишься ли ты увильнуть?» Наконец, медленно подбирая слова, Айдан Бирн ответил, стараясь не смотреть Гледерику в глаза:

— Все исчезнут. Совершенно все. Смерть восстановится в своих старых правах, непреклонная и всесильная, как и всегда, больше ничем не попранная, не имеющая никаких препон. Мои солдаты, Анвин, вы, капитан Брейсвер… Все мертвые вернутся в отпущенные им пределы и больше не потревожат живых. О том, что случится с вами дальше, я могу только догадываться.

— Благодарю, — коротко поклонился ему Дэрри. — Я ценю вашу честность.

Он произнес эти слова — и разом отпустил дракона на волю.

Чародеи Регеда, собравшиеся под предводительством лорда Элворта, обладали властью над природными стихиями, умели заклинать молнии или дикий огонь — но пламя, которое рванулось сейчас от Гледерика вперед по коридору, в направлении Айдана Бирна и его приспешников, не напоминало сейчас ни то, ни другое. Чистый незапятнанный свет, сметающий все на своем пути. От этого белого ровного пламени не исходило жара — но оно низверглось водопадом, сметая все на своем пути, всесильное, не встречающее никаких преград. Нечто подобное сам Гледерик видел на Горелых холмах, когда столб такой же Силы, высвобожденной Гайвеном Ретвальдом, его соперником в борьбе за иберленский престол, вонзился в темные небеса. Сейчас магия исходила от него самого — текла потоком, бурлила рекой, и была полностью ему подвластна.

Колдер что-то кричал, схватившись за оружие, Холпин пытался успокоить едва не умирающих от страха слуг. Кричала и Анвин — от боли, когда свет выжигал ей глаза, обращал в прах волосы, испепелял одежду и кожу, безжалостно пожирал кости. Гледерик вспомнил, как однажды поцеловался с ней, тайком от потерявшего тогда сознание Гарета, убегая из заполненного одержимыми трактира, и испытал к бедной девочке жалость. «Впрочем, она выбрала свою сторону сама — что поделать». Зачарованных солдат, призванных магией Бирна, сдуло подобно тому, как приливная волна, накатывая, рушит фигурки, вылепленные из песка.

Сам некромант еще пытался сопротивляться. В остервенении он играл на похищенной им флейте, пытаясь остановить продвижение пламени, и на краткий миг, почудилось бесстрастно наблюдавшему за происходящим Гледерику, у Айдана даже нечто получилось — распространение света, уже успевшего опалить волосы и плащ некроманта, немного замедлилось. Дэрри Брейсвер, потомок Эйдана Айтверна из Дома Драконьих Владык, по иронии судьбы носившего почти такое же, только иначе произносимое имя, как и эринский некромант, поймал взгляд своего врага — отчаянный, молящий. «Возможно, — промелькнула у Гледерика мысль, — я допускаю ошибку». Он второпях обдумал ее, а затем усилил напор.

Свет пожрал Айдана Бирна без остатка и только тогда утих.

Когда все закончилось, в коридоре не осталось никаких тел — пропали даже останки лордов Регентского совета, а также приведенных ими солдат, погибших в ходе случившейся ранее стычки. Исчезла, по всей видимости выкипев, вся кровь. Неповрежденными зато остались паркет и ковры, шпалеры, картины и гобелены — но о людях, погибших здесь совсем недавно, не напоминало ровным счетом ничего. Точно также ничего не осталось от Айдана Бирна, едва не взявшего королевскую цитадель Регеда — только валялась на полу оброненная им флейта. Воцарилась неестественная тишина, и даже крики и звук оружия, до этого истошно доносившиеся с нижних этажей, странным образом стихли. Несколько секунд выжившие потрясенно молчали, а потом один из лакеев лорда-канцлера Маддока уронил щит, который до того сжимал, привалился спиной к двери и начал торопливо молиться кому-то из местных богов.

— Долбануться можно, — наконец произнес Остин Колдер, выглядевший порядком ошарашено.

— Полностью с вами согласен, капитан, — откликнулся Дэрри.