Призрачный театр

Все удовольствия даром. Дети выгрызали самое белое мясо с куриных ножек, а остальное бросали в грязь, в то время как взрослые неустанно подливали бренди в эль и залпом проглатывали горячительную смесь. Не удавалось пройти и десятка шагов без того, чтобы вам в руки не сунули какую-то листовку. Некоторые зазывали на развлечения – «СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ ПОДВОДНОГО РУСАЛА» или «ВАС ЖДЕТ НЕИССЯКАЕМЫЙ ВИННЫЙ ИСТОЧНИК», – но в других содержались политические призывы. Шэй и Трасселл бегали как беспечные дети, набивая животы свиными окорочками, или играли, набрасывая метательные кольца на колышки, только Алюэтта спокойно сидела и почитывала.

– Они из местных коммонеров[29], – сообщила она присевшей отдохнуть Шэй, – помнишь, мы видели горящие изгороди и ограды? Это их работа. Они уничтожают огороженные участки, возвращая земли общинам.

– Значит, они хорошие люди, верно? – набив рот мясом, не слишком четко произнес Трасселл. – Они ведь поддерживают крестьянство! – его щеки блестели от жира.

– Хорошие люди? Может, и хорошие, – покачала головой Алюэтта. – Но уж точно преступники.

Вновь раздался барабанный бой, и Трасселл потащил всех остальных в сторону источника этого грохота. Завернув за угол, они попали на очередную золотистую площадь, где девушки в костюмах молочниц несли бадьи эля, заливая их содержимое в любой открытый рот. И вновь в стенах зазывно темнели провалы окон. Шэй заглядывала в каждое из них. Сначала Бесподобный старался развеивать ее иллюзии – объяснял, как цыганская гадалка могла узнать о заблудшем отце Трасселла, и уверенно утверждал, что прирученный лев на самом деле всего лишь бритый тибетский мастиф, – но вскоре поистине впечатляющие зрелища Кокейна заставили умолкнуть даже его. Они продолжали гулять, и он взирал на все жадными восприимчивыми глазами. Но когда колокола пробили восемь раз, он уже ходил с тем же видом, с каким раньше водил Шэй по Королевской бирже: изголодавшимся и насмешливо презрительным одновременно.

Они посидели у огромного костра, главного притягательного зрелища Кокейна. Над головами пламенел плакат с лозунгом: «НЕТ ОГОРАЖИВАНИЯМ – НЕТ ЛЕНДЛОРДАМ – НЕТ ПОКОЮ», – обдаваемый волнами жара. Дети играли, бегали, смеялись, согретые огненным теплом. Снова и снова они подбегали к стойке, где на полках лежали соломенные куклы, одетые по лондонской моде и предназначенные для сжигания в этом костре. Шэй невольно вздрогнула, глядя на детское разрушительное веселье, шипение кружевных и хлопковых нарядов.

– Как же они могут себе все это позволить? – спросила она. Потрясенная и подавленная как могуществом устроителей, так и жаром, и шумом. – Я понимаю, что толпа большая, но ведь за вход берут всего пенни.

Очевидно, Бесподобный думал о том же.

– Я уверен, что они получают солидный куш с азартных игр. И, может быть, – он вдруг схватил Шэй за руку, – смотри…

В толпе сновал паренек, еще ребенок, с деловитым, обеспокоенным лицом и связанными в «конский хвост» волосами, как и другая обслуга Кокейна. Он бубнил что-то себе под нос, проскальзывая между гуляками, а его рука – как заметила Шэй – ныряла незаметно и быстро, как кошачий язычок, в кошельки и сумки. Один шаг – один кошель; другой шаг – другая сумка. Шэй восхитилась его мастерством; он действовал виртуозно. Они смотрели на извилистый путь мальчика в толпе, и, когда он подошел ближе, Бесподобный глянул на Шэй и тихо сказал:

– Поговори со мной немного и не смотри на мальчишку. – Он упер руки в бока, так что открылся кошель на его поясе. Шэй быстро затараторила что-то, не сводя взгляда с лица Бесподобного. Мгновением позже было бы слишком поздно.

Мальчик задержался около них на пару мгновений. Едва он устремился дальше, Бесподобный резко отвел руку назад и схватил паренька за локоть. Мальчик согнулся и попытался вывернуться, но Бесподобный развернулся и схватил его другую руку.

– Ты знаешь, что на самом деле в приличных заведениях не принято грабить клиентов! – хорошо поставленным голосом произнес Бесподобный, достаточно громко, чтобы заинтересовать ближайших гуляк. – Добропорядочные люди не одобряют кражи. Да и грешники тоже, в общем.

Мальчик спокойно посмотрел на него, а затем дважды коротко свистнул. Ничего не произошло. Он не сводил глаз с земли, пока Бесподобный крепко держал его. Затем толпа расступилась, к ним приблизился Джаггер. Он оценил мизансцену: побелевшие суставы Бесподобного и ожидающие лица толпы. Он повернулся к ним.

– Дамы и господа, – его впечатляющий голос взывал к тишине. – Если вы все проверите свои карманы, то некоторые из вас обнаружат, что получили подарки.

Головы опускались, а потом по толпе прокатился смех. Одна за другой вверх тянулись руки, многие из них сжимали золотые монеты.

Тогда и Джаггер тоже рассмеялся.