Призрачный

– А нам обязательно останавливаться тут, Фаолан? – прошептала она.

– Все в порядке, Эдме. Не бойся.

Он коснулся мордой меха на ее плечах. Волоски на загривке волчицы встали дыбом.

– Но обязательно ли нам тут оставаться?

– Да, мы должны немного передохнуть. Путь был длинным и тяжелым. Мирр с Моди совершенно выбились из сил. Проведем тут ночь. Но я должен сказать, что Гвиннет права. Этот путь на запад действительно легче. И до Пещеры отсюда меньше суток.

– До Пещеры Древних Времен? – Эдме склонила голову и снова ее единственный зеленый глаз, казалось, пронзил Фаолана насквозь. – Как ты думаешь, откуда у нее такое название?

– Не знаю. И все же оно всегда было мне известно. Так бывает. Бывает, что ты знаешь что-то сам по себе, хотя никто тебя этому не учил. Просто это знание всегда с тобой.

Он помолчал и добавил:

– С самых стародавних времен.

– Когда тебя и на свете не было, – тихо сказала Эдме.

Фаолан кивнул.

И снова Эдме ощутила легкое покалывание в задней лапе. Неужели у нее всегда было такое ощущение, только она его не замечала? Волчица оглянулась по сторонам и поежилась, хотя было вовсе не холодно. Останки далекого Призрачного леса производили гнетущее впечатление. Ее окружали сломанные деревья, и теперь, когда стало теплее, из некоторых сочилась смола. В белых ветвях одной березы виднелась мертвая чайка с безвольно свесившейся головой. С корней другого перевернутого дерева капала липкая грязь.

– А что тут делает чайка? – спросила она. – Мы же далеко от моря.

Гвиннет взлетела и еще раз оглядела местность.

– Призрачный лес рос на берегу Хуулмере, недалеко от залива, – сказала она, спустившись на землю. – Наверное, чайка запуталась в ветвях, когда затряслась земля, двинулся ледник и подул сильный ветер. Тогда было очень трудно определить, где верх и где низ, отличить небо от земли. Она стала йип.

Эдме закрыла глаза. Будь она птицей, точно бы стала йип в таком-то странном месте.

– Тебе нужно отдохнуть, Эдме. Ты устала, – настаивал Фаолан.

– Вижу неплохое место для ночлега, – сказала Гвиннет, поворачивая голову, чтобы указать на огромное дерево, под корнями которого образовалось небольшое углубление, похожее на логово. – Малыши уже засыпают.

– Ты опять будешь спать снаружи, Эдме? – спросил Фаолан.

Эдме хотелось ответить, что в таком месте трудно отличить «снаружи» от «внутри». С веток свисала еще одна мертвая птица, на этот раз похожая на воробья. Как будто умирающий лес специально ловил птиц на своем пути, чтобы никто не вырвался из его цепких лап, чтобы все погибли вместе с ним. Вся эта перевернутая вверх дном местность походила на огромное кладбище.

Эдме подняла голову и посмотрела на тусклые звезды.

– Посплю снаружи, пожалуй.

Гвиннет взрогнула и слегка съежилась.

– Наверное, я тоже посплю вместе со всеми.

Фаолан с Эдме с удивлением посмотрели на масковую сипуху.

– Но ведь сейчас ночь! – воскликнул Фаолан. – Ночью ты всегда летаешь. Совы спят днем.

– Да, но сейчас все совсем перемешалось! Не поймешь, то ли день, то ли ночь, то ли междувременье, – сказала Гвиннет. – Тем более что я давно не отдыхала.

– Всегда я путаюсь в этих ваших названиях. Что такое междувременье? Это не глубокий пурпур? – спросила Эдме.

– Междувременье – это время между последней ночной тенью и первой алой капелькой зари, то есть утренние сумерки. А глубокий гурпур – это время до первой тьмы, то есть сумерки вечерние.

Перья Гвиннет слегка затрепетали, сквозь них пробежал едва заметный ветерок. Но воздух не шевелился. Сове не хотелось рассказывать волкам то, что ей было известно о Призрачном лесе. Волки и так слишком суеверны. А сов они по большей части считали мудрыми и здравомыслящими существами. Особенно ей не хотелось распространяться по поводу духа своего отца, Гвиндора. Ей казалось очень странным, что он обратился к ней не так, как другие скрумы, – тихим голосом, произнося загадочные фразы, – а четко и громко. И, похоже, указал верный путь, чтобы она вернулась к волкам и повела их за собой. Как все это объяснить? Нет, лучше совсем не упоминать о странной встрече.

Гвиннет оглянулась и увидела, что среди деревьев Призрачного леса встречаются остатки сосен, серебристых елей – которые росли только на острове посреди Горького моря, где Гранк воспитывал Великого Короля Хуула. Похоже, ледник захватил на своем пути разные обломки со всей империи Хуула. Сове показалось, что ледник, который землетрясение столкнуло с его привычного места, обладает разумом и что он просто захотел пройти через Далеко-Далеко, унося за собой все остатки старого мира.