Призрачный

Одноглазая волчица вспомнила слова Мирра. «Мама, папа, это просто волк. Никакой не пророк… просто волк». Но родители не стали слушать его, отвернулись и ушли. Фаолан тогда поднял его за загривок, чтобы унести с собой. Эдме не стала его Второй Кормилицей, потому что он уже достаточно вырос, а у нее не было молока, но стала своего рода тайгой, то есть наставницей – самым близким волком, каким только могла быть для щенка волчица Стражи. Пока, конечно, Банджа не нарушила правила Кольца Священных Вулканов и не родила дочь.

Гвиннет быстро привела остальных волков к Свистуну, но к тому времени туман сгустился настолько, что они вообще ничего не могли разглядеть.

– Не понимаю, как Мирр умудрился так мгновенно исчезнуть. Он же шел прямо за мной, а потом пропал. Не мог же он упасть в расщелину! По крайней мере, когда я видела его в последний раз, никаких расщелин поблизости не было. Ведь так?

– Не было, – ответила Гвиннет. – Я бы заметила их до того, как сгустился туман. Постарайтесь сохранять спокойствие. Сейчас я полетаю немного кругами и попробую что-нибудь услышать.

Гвиннет расправила крылья, но взлетела не сразу. Несколько секунд она прислушивалась, наклоняя голову сначала в одну сторону, а потом в другую. Под конец она закинула голову назад и повернула ее почти на сто восемьдесят градусов.

– Никогда не привыкну к тому, что они вытворяют со своими головами, – прошептал Свистун, когда Гвиннет растворилась в тумане. – Становится слегка не по себе.

– Вот бы здесь была Сарк, – вздохнула Эдме. – С ее-то нюхом и со слухом Гвиннет они бы быстро нашли Мирра!

Банджа подошла к Эдме и уткнулась носом ей в загривок.

– Мне жаль, Эдме. Я понимаю, как сильно ты любишь этого щенка. С тех пор как Мирр пришел к Кольцу, ты была такой… такой… – тут голос ее дрогнул, – нежной.

Последнее слово прозвучало едва слышно.

– Я почти ничего не понимала в таких чувствах, пока у меня не родилась Моди. Мне очень стыдно за все, что было между нами, Эдме.

Банджа глубоко вздохнула, помолчала и продолжила:

– Мне кажется, все как-то неправильно. У меня теперь и два глаза, и щенок. Я этого не заслужила.

– Не говори так. Дело не в том, кто что заслужил. Ты теперь совсем другая волчица. С двумя глазами и с малышкой Моди ты прекрасно освоишься в этом… в этом… – Эдме повернулась к Фаолану, на глазах которого выступили слезы. – В этом новом месте, которое находится далеко на западе.

«Далеко на западе». Эти слова эхом отдались в костном мозге всех волков. После недолгого молчания Фаолан заговорил громким, четким голосом:

– Не волнуйтесь. Мы никого не бросим, особенно Миррглоша. Помните, что означает его имя? «Маленькое чудо», вот что.

Глава двадцать вторая Маленькие чудеса

«МАЛЕНЬКОЕ ЧУДО, МАЛЕНЬКОЕ ЧУДО, — вертелось в голове у Гвиннет. – Именно на это теперь вся надежда!»

До нее долетали обрывки разговоров волков внизу, но, к сожалению, никаких звуков, которые издают щенки, не слышалось. Масковая сипуха плавно наклоняла голову то в одну сторону, то в другую, летая постепенно расширяющимися кругами. Она старалась расслышать звуки маленьких лапок – тип-топ – которые отличались от обычного топота волков – топ-топ, но различала только писк многочисленных грызунов, прятавшихся в своих норках под снегом, и их быстрое сердцебиение. Слышала она и слабое царапание – это пытался выбраться из скорлупы птенец куропатки.

«Откуда он тут сейчас?» – удивилась Гвиннет. Куропатки выводили птенцов только поздней весной. С другой стороны, времена года сейчас перепутались, как и всё в стране Далеко-Далеко. Стука сердца большой куропатки слышно не было, а это означало, что птенец через несколько часов неминуемо погибнет. Неподалеку шнырял хорек, который быстро разделается с такой легкой добычей. Иными словами, Гвиннет слышала хорьков, птенцов, мелких грызунов и даже зайцев, но щенка нигде не было.

А потом она различила еще один звук – нечто среднее между хныканьем и ворчанием. Чтобы издать такой гулкий звук, требовалась немаленькая грудная клетка, но для взрослого животного он казался слишком высоким.

«Я знаю, что это за звук», – подумала Гвиннет.

И доносился он не из одного места, а из двух. Где-то жалобно всхлипывали двое медвежат. На фоне их урчания сова расслышала едва заметное знакомое сердцебиение.

– Мирр! – ухнула сова и камнем устремилась вниз, сквозь густой туман.

Теперь она слышала и обрывки слов, которые, казалось, взлетали в воздух и разносились вокруг будто сами по себе. Мирр старался утешить медвежат.

– Я тоже теперь один. Мои мама с папой… они… теперь… Ах, Гвиннет, это ты!

– Мирр! Волки с ума сходят от волнения. Куда ты пропал? Эдме едва не…

Один из медвежат поднял морду и переспросил:

– Эдме? Ты сказала «Эдме»? Волчица с одним глазом?

Глаза его заблестели.

– Да, – ответила Гвиннет и шагнула ближе. – Великий Глаукс! Да ты тот самый медвежонок, из-за которого едва не началась война в Темных землях, в Пустыне черного стекла!