Призрак любви. Женщины в погоне за ускользающим счастьем

Грейс уже устала, глаза у нее слезились от мелкого текста, поэтому раздел «Обо мне» оказался довольно кратким. Она перечислила несколько фильмов, которые могли бы понравиться этому типу, сказала, что живет в Форт-Грине, любит умеренный климат и переплеты старинных книг. Последнюю фразу Грейс удалила, заменив упоминанием о художественных галереях и перелетах. Себя она назвала Тони и кликнула на кнопку «Сохранить». После этого, ощущая невероятную свободу и легкость после сброшенных с плеч двадцати лет, она снова нашла DigLitt. Его глаза холодно сияли на лыжной трассе – он только что сделал эту фотографию главной, получается, заходил в сеть после того, как она ему написала.

Грейс потрясла головой, кровь стучала в ушах. А потом Тони написала DigLitt, что он «Единственный». За живой изгородью раздался шум. Не просто шорох. Грейс замерла. Талия собиралась заехать. Она всегда хотела заехать, выпить чего-нибудь у богатеев и поболтать о себе. Иногда Талия поддавалась импульсам, но все же обычно писала заранее.

– Талия? – позвала Грейс.

Тишина.

Из чувства самосохранения Грейс нырнула в бассейн. В бассейне было холодно. Даже в летнюю жару. Еще один результат скопидомства хозяев.

Шум стал громче. С громким стуком с парковой скамейки на траву упала человеческая голова.

– Эй?!

«Это он, – подумала Грейс, – это он. Он пришел за мной». Как когда-то приходил Джордж, в ту первую ночь в ее комнате, когда Грейс поняла, что это ей дар Божий. Бог знал, что ей нужно – не другой отец и не любовник-мальчишка, а нечто среднее, прекрасное и сильное. Грейс подумала: «Я готова погрузиться в любовь!»

По телефону она говорила Талии:

– Ты не представляешь, какой у него профиль! Это сказка! Он идеальный! Добрый, веселый, любит лучшие книги и фильмы. Там и фотография есть потрясающая – он помешивает рыбный суп в огромном котле, а на коленях у него сидит целая куча узкоглазых ребятишек!

– По-моему, обычный козел, – ответила Талия.

В кустах снова раздался шум – на сей раз фантастически громкий. А потом раздался стон, не человеческий, но и не похожий на стон животного, хотя это наверняка был зверь. Наверное, олень пришел умереть в кустах. Его сбил «Range Rover» на Олд-Монток-Хайвей, и он пробрался в это поместье, чтобы спокойно умереть в ночи.

Грейс Магориан не испытывала ни грусти, ни страха. Она не испытывала жалости и не требовала ничего взамен.

Шум в кустах продолжался минуту или чуть меньше, а потом прекратился – так останавливается метроном. Когда звук исчезает, и остаются лишь вибрации. Грейс представила холодную, мягкую кровь – словно густеющий яичный желток. Она проверила почту Тони Магориан – она точно знала, что там будет. С кончиков пальцев на плоские клавиши капала холодная вода. В этом бассейне она ощущала себя молодой, совсем молодой – такой она была, прежде чем стала старой.

Наверное, она на какое-то время отключилась, а когда очнулась, сразу посмотрела на экран. Глаза мужчины ее мечты буквально сияли. Глаза не предали хозяина. Грейс наконец выяснила, где жили хорошие люди. Конечно же, стареющие женщины чаще всего спокойно входят в свой возраст, избавляясь от треволнений юности, а вот стареющие мужчины изо всех сил вцепляются в оплот своей власти, в свои деньги. Если у них нет денег, они начинают ненавидеть весь мир. Хипстеров. Биткоины. Если у них есть деньги, они боятся, что все вокруг пытаются их украсть. Если у них есть падчерицы, то они боятся женщин.

Грейс погрузилась в воду с головой. Голову сковал ледяной холод. Под водой она ничего не слышала; вся ее сущность стала бесчувственной, как ноготь. Она открыла глаза и поняла, что никогда не открывала глаз под водой в темноте, ни разу в жизни. А здесь было столько всего… Грейс видела большие пальцы отца, границы его улыбки, огромный виноградник его груди. Она видела, как танцует с молодым человеком польку ночью, но это видение промелькнуло слишком быстро. В глубинах воды она видела искусанные, синие губы своего ребенка – ее дочь могла бы стать молодой женщиной, по которой сходили бы с ума все мужчины. Все польки, все вечера в зеленых платьях… И потом среди грохота воды она услышала голос матери. Перестань ждать их, Грейси. Перестань их искать. А потом она услышала смех старухи – так, как можно услышать смех под водой.

Вода становилась все темнее, теплее и слаще. Над поверхностью ночь сменила свои одежды. Где-то в позабытом месте – в Филадельфии – красивая девушка играла Дебюсси перед вечно кашляющими слушателями. Она выучила эту музыку, только чтобы дождаться аплодисментов. Музыка заполнила зал, проникла во все его уголки. Взмыла к потолку, обрушилась на двери и растворилась в тонком ночном воздухе. Она лилась из колонок на богатых и бедных кухнях, проникала под воду и сочилась из колонок Diluvio, которые сияли, как чертовы инопланетные существа. И Грейс слышала музыку громко и отчетливо.

– Да, мэм, – сказала Грейс Магориан. – Лучшего мужчины в мире не существует. Но есть лучшая женщина. Это я. Я – та, кого ты ищешь.

Запас воздуха