Призрак мадам Кроул

Капитана Уолшоу очень хорошо знали в окрестностях Уолинга и обычно избегали. К слову, капитаном его называли из вежливости, поскольку он не получил этого звания, согласно армейским спискам. Уолшоу уволился со службы в 1766 году в возрасте двадцати пяти лет. Непосредственно перед этим его долги стали настолько обременительными, что он сумел выпутаться из этой ситуации, лишь сбежав с богатой наследницей и женившись на ней.

И хотя эта девушка оказалась не такой богатой, как капитан себе представлял, Уолшоу извлек из брака максимальную выгоду. На деньги жены он мог наслаждаться привычной жизнью, ввязываясь в бесконечные передряги и скандалы, а также влезая в большие долги и другие финансовые проблемы.

В то время, когда капитан решил женится, он жил в Ирландии, в Клонмелле, где находился женский монастырь. Там в качестве пансионерки и проживала мисс О'Нил, или, как ее называли в этих местах, Пег О'Нил – наследница, о которой я говорил.

Ее положение – единственный элемент романтики в этом деле, поскольку молодая леди была совсем некрасивой, хотя и добродушной на вид, немного полноватой и довольно низкорослой. Про таких говорят: «нос картошкой». Но впечатлительной девушке, знавшей только монастырскую жизнь, красивый молодой английский лейтенант казался слишком великолепным, так что она согласилась сбежать с ним.

В Англии традиционно считается, что ирландцы всегда охотятся за приданым, а в Ирландии то же самое думают об англичанах. Дело в том, что в старые времена именно бродяги каждой страны по большей части посещали соседей. И любой привлекательный проходимец, находясь дома или за границей, максимально использовал свое главное достояние – красивое лицо – для собственной выгоды.

Как бы то ни было, Джеймс Уолшоу увез прекрасную леди из святилища. По какой-то, думаю, достаточно веской причине они поселились в Уолинге, в графстве Ланкашир.

Там бравый «капитан» начал развлекаться в своей обычной манере, иногда выезжая по делам в Лондон. Мало кто из жен плакал чаще, чем эта бедная коренастая наследница с носом-картошкой, которая перелезла через стену монастырского сада и прыгнула в объятия красивого капитана из-за любви.

Он растратил ее доход, запугал до полусмерти проклятиями и угрозами и, наконец, разбил ей сердце.

В последнее время Пег постоянно сидела взаперти в своей комнате. За ней ухаживала пожилая, суровая и мрачная служанка-ирландка, Молли Дойл. Эта высокая, худощавая женщина была крайне религиозной. Капитан инстинктивно чувствовал, что она его ненавидит, и тоже ненавидел ее в ответ. Часто Уолшоу угрожал выставить Молли из дома, а иногда даже вышвырнуть из окна. И всякий раз, когда дождливый день запирал его дома или на конюшне и ему надоедало курить, капитан принимался ругать и проклинать эту служанку, называя ее старой ведьмой, которая наводит порчу и строит против него козни.

Но шли годы, а Молли Дойл так и оставалась в своей должности. Возможно, Джеймс думал, что место все равно кто-то должен занимать, а новая служанка может оказаться еще хуже.

Глава II Священная свеча

Мирился капитан и с чужим присутствием в доме, считая себя за это образцом терпения и великодушия. К Пег приходил католический священник в длинном черном одеянии с низким стоячим воротником и маленькой белой муслиновой повязкой на шее – высокий, желтоватый, с синим подбородком и темными пристальными глазами. Он имел обыкновение бродить вверх и вниз по лестнице и по коридорам дома, и капитан иногда встречал его то в одном месте, то в другом. Несмотря на свой капризный характер, Уолшоу относился к священнослужителю исключительно нейтрально и даже с угрюмой вежливостью, хотя и ворчал по поводу его визитов у него за спиной.

Не знаю, обладал ли этот священнослужитель высокой моралью, хотя выглядел суровым и сдержанным. Но думаю, капитан был не слишком хорошего мнения о нем. И если бы ему представился удобный случай, он мог бы рассказать о священнике чрезвычайно неприятные вещи, на которые трудно возразить.

Что ж, в конце концов пришло время, когда бедной Пег О'Нил – в недобрый час ставшей миссис Уолшоу – пришлось плакать, дрожать и молиться в последний раз. Доктор, приехавший к несчастной женщине из Пенлиндена, был рассеянным, как обычно, но более мрачным. Около недели он заходил к ней почти каждый день, также как и священнослужитель в длинной черной рясе. И вот наступило то последнее таинство у врат смерти, когда грешник проходит по страшным ступеням, по которым уже нельзя вернуться назад. Лицо человека навсегда отворачивается от жизни, и мы видим удаляющуюся фигуру и слышим голос, безвозвратно уходящий в страну духов.