Призрак Малого Льва (СИ)

Утром Эдгар приступил к опросу местного населения об известных колдунах. Скоро он убедился, что его внешний вид вызывает у несчастных горожан столбняк и немоту. Несмотря на свой безупречный язык с аристократичным вилиалийским акцентом, он не смог добиться никакого понимания.

Горожане были забиты и пугливы, их кирпичные и глинобитные дома — убоги, всех заботила только одна проблема: выжить. Отчаявшись что-то выяснить на улицах и рынке, Эдгар наконец вспомнил, что не все лисвисы убоги и запуганны, что некоторые вполне цивилизованны и спокойно относятся к землянам.

Беспокоить Верховного Жреца он не решился, зато прекрасная Кантина, смотревшая на него слишком выразительно, вполне могла ответить на его вопросы. Эдгар двинулся к храму Намогуса. Пешая экскурсия по городу получилась увлекательной, жара еще не обрушилась на несчастных лисвисов, солнце только поднималось над домами, ласково облизывая булыжные мостовые. В этот час Порг был даже красив.

Лисвисы столбенели, завидев его. Это было забавно.

— Белый бог! — слышал он вслед.

Богом его называли, очевидно, потому, что его серийный термостатический костюм синего с белым цвета сверкал и переливался не хуже, чем парадная тога Верховного Жреца. Был бы он в лохмотьях — его бы приняли за нечистую силу.

Забавы кончились, когда охранники на входе отказались его пускать. Лисвисы вообще были бюрократами, а тритайцы, видимо, вдвойне. Ему сказали то же, что и вчера: что нечего белому богу делать в храме Намогуса.

— Да не нужен мне ваш храм, — сказал Эдгар, — мне нужна жрица Кантина.

— Она ждет тебя? — хмуро уставились на него охранники.

— Ждет, — не моргнув глазом, соврал он.

* * *

Кантина вышла в алом платье, которое держалось на ее точеных плечах на двух тоненьких ленточках, сколотых брошками. Казалось, оно вот-вот соскользнет с нее. Фантазия дорисовывала остальное. Эдгар уставился на нее и забыл, зачем пришел. Такого роскошного и призывно полуприкрытого тела он еще не видел. Его не смущал темно-зеленый цвет ее кожи, он давно к этому привык, зато его сводили с ума совершенные линии ее фигуры. Это была не девчонка, не девушка-ровесница, с какими ему доводилось иметь дело. Это было нечто из другого измерения. Женщина.

Эта женщина оценила его взгляд по достоинству. Ее легкая улыбка была снисходительной. Эдгар понял, что повержен и шкурой белого медведя лежит у нее в ногах.

— Тебя снова не пускают, Эдвааль? — сказала она своим грудным голосом.

— У вас тут сплошная бюрократия, — поморщился он.

— Идем, — улыбнулась она.

Они прошли через сумрачный зал Намогуса с огромным солнечным диском и алтарем под ним и оказались в зале поменьше с шахматным черно-белым полом и бассейном с рубиновой водой. Вдоль стен стояли курильницы и лавочки на изогнутых ножках, на полу лежали ковры, и подушки.

— Это зал для омовений, — сказала Кантина.

— Классно, — ответил Эдгар озираясь, — а почему вода красная?

— Нур что-то добавляет в нее. Мы любим красный цвет.

— А на Вилиале он считается неприличным.

— Какое нам дело до Вилиалы?

— Когда я играл злодеев, — усмехнулся Эдгар, — меня обязательно наряжали в алый гиматий. Чтобы было канонично.

— Не бойся, — Кантина посмотрела ему в глаза, — я не злодейка, хоть на мне и алое платье.

— Ты так прекрасна, что не можешь быть злодейкой, — проговорил он, чувствуя подступающее желание, и, что самое удивительное, чувствуя ответное желание у нее.

Их как будто связали одним большим кушаком. Вчера ему показалось, что она просто дразнит его. Сегодня он понял, что этого ей мало. Очевидно, она не представляла, какие их ждут температурные трудности. Сердце начало тихонечко поднывать.

— Разве у землян не иные понятия о красоте? — усмехнулась Кантина.

— Красота бывает разная. Земляне тоже бывают и черными, и белыми, и желтыми, и коричневыми. И все по-своему хороши. А уж когда поживешь в посольском городке, где сброд со всей галактики, научишься понимать любую красоту.

— Вот как… — она посмотрела искоса, ответ ей понравился, — так какую же ты видел самую красивую женщину в галактике? Только не говори, что это твоя мать, это заблуждение всех мальчишек.

— Не скажу, — успокоил ее Эдгар, — это не она. Это моя бабушка.

А этот ответ прекрасной жрице не понравился.

— Бабушка? — изумилась она.

— Собственно, она мне не бабушка. Она жена моего деда.

— И она так красива?

— Безумно.

— А как же я?

— Вас трудно сравнивать. Вы такие разные.

— Ну а еще кто-нибудь может сравниться со мной?

— Никто. Ты ослепительна.

Кантина сверкнула глазами и отвернулась. Эдгар чувствовал ее, чувствовал, что она хочет не столько его, сколько острых ощущений. Белого любовника у нее еще не было. Это его не смущало, он сам хотел того же самого, смущала только разница температур и еще, самую малость, своя неопытность.

Она стояла к нему спиной. Эдгар осторожно взял ее за плечи. Тепло от ее тела волной побежало по рукам. Этого хватило, чтобы придти в дикое возбуждение, которое с трудом удавалось сдерживать. Он обнял ее за талию, погладил высокую грудь под алой тканью. Она взволнованно дышала, но не отталкивала его.