Призрак Малого Льва (СИ)

Девичья спальня была в нежно-голубых цветах, почти треть комнаты занимал цветник с огибающим его ручейком. Эту моду — делать из спальни зимний сад — она переняла у отца. Леций роскошь любил и приучал к этому дочь. За окном мела метель, в комнате цвели тропические растения, согретые искусственным светом.

Будущая Верховная Правительница остановилась, гордо выпрямив свою узкую спину и подняв подбородок. Ольгерд не знал, какой его ждет разговор, но в любом случае ничего хорошего не ждал.

— Ты слышал, что сказал отец? — спросила она.

— Он много говорил.

Ее глаза блестели, уголки губ чуть подрагивали в улыбке.

— Ол! Он сказал, что все изменилось!

— Ну и что?

— Ты не понимаешь? — она долго смотрела ему в глаза, — теперь мы можем пожениться… Или ты уже не хочешь?

Он не то чтобы не хотел, он вообще теперь этого не представлял. Жениться на убийце — до этого его сумасбродство еще не дошло. К тому же он был уверен, что Риция давно забыла о нем. Ольгерд так опешил от неожиданности, что не знал, что сказать. Но его молчание все равно выдало его с головой. Риция побледнела, уголки губ неуловимо опустились вниз.

— Ты говорил, что будешь ждать меня…

— Риция, я не собираюсь жениться из политических соображений, — сказал он первое, что пришло в голову, — а что, если крен снова будет в другую сторону?

— Вот как ты все понимаешь, — с досадой проговорила она.

— Да. Извини, — сказал он сухо.

Риция отошла на шаг, глаза блестели по-прежнему, только не от радости, а от обиды.

— Ол, ты больше не любишь меня?

Более сложного вопроса просто не могло быть. Конечно, он любил ее. Любил настолько, что даже не сказал никому о ее преступлениях, все искал ей оправдание в ее генах, в ее безумии, в раздвоении ее личности…

— Это ни к чему, — ответил он хмуро.

Риция резко отвернулась. Он видел только ее узкую, надменно выпрямленную спину, хотел уйти и не мог. Так они и стояли молча. И вместе, и врозь. В одной комнате, но в совершенно разных мирах.

— Ты ведь не все сказал на собрании, — наконец проговорила она совсем другим, глухим каким-то голосом.

Сердце сжалось. Ему показалось, что Риция сейчас признается во всем.

— Не все, — подтвердил он.

— Вы ведь говорили с Анзантой не только о Магусте.

— Не только.

Риция повернулась и посмотрела пронзительно.

— Тогда что ты тут стоишь? Уходи.

— Ты ничего больше не хочешь сказать?

— Зачем? Я и так наговорила лишнего.

— Риция… — он не посмел взять ее за плечи, но подошел к ней как можно ближе, он даже видел, как дрожат ее ресницы, — может, я как-то смогу помочь тебе?

Она только презрительно усмехнулась.

— Ты собираешься помочь Верховной Правительнице? Откуда у тебя такое самомнение, Ольгерд Оорл? Я прекрасно обойдусь и без тебя.

В полном бессилии он вышел. Тропический цветник сменился на белые сугробы и ледяной ветер, и это было весьма кстати. Он долго шел пешком по заледеневшему заливу навстречу садящемуся в серые тучи бронзовому солнцу. Модуль, как преданный пес, полз следом. Вспоминалось почему-то совсем другое: скалистый остров в море, жара, акваланги, колыхание водорослей на глубине… Риция проплыла над ним в хрустально-бирюзовой бездне, она была еще подростком, и он впервые заметил, как привлекает его это гибкое тело, как приятно смотреть на него, как хочется к нему прикоснуться. Конечно, он запретил себе об этом думать, и несколько лет ему это удавалось.

Что задумала эта девочка? Она останется полной хозяйкой на планете на целых две недели, а может, и больше. Ее экстремистам только того и надо. Что они взорвут на этот раз? Кого убьют? Кого еще запугают до смерти?

Кто остается? Би Эр, Азол Кера и Сия. Смогут ли они противостоять Верховной Правительнице? Би Эр умен, но слаб. Кера заперся в замке и на всех плюет. А Сия просто обожает свою племянницу, она никогда не поверит, что та — убийца. Что же делать? Что, черт возьми, делать?! Прыгуны ему не поверят, но надо, по крайней мере, предупредить Гектора.

Пронзительным ветром его продуло насквозь. Окоченев, он сел в теплый модуль, откинулся на спинку сиденья и дал команду лететь в полпредство.

* * *

Жертвоприношение было скромным, Нур велел ограничиться двумя лагусками, видимо, не хотел дразнить землян. Аурис сошла с помоста, сполоснув окровавленные руки в позолоченном тазу. Охранники заключили ее в неприступное кольцо. Толпа шумела, звуки литавр и барабанов сливались с гимнами и воплями толпы. Почему-то хотелось пить.

— Стерва! — вдруг услышала она сквозь весь этот шум, — дрянь! Будь ты проклята!

Слева, протискиваясь через толпу, бежала Мештавээла, ее потное, раскрашенное лицо под рыжим париком было перекошено от ненависти. Аурис не собиралась отвечать ей, она была надежно защищена своей охраной да и виноватой себя перед этой женщиной не считала.

— Уберите ее, — устало сказала она.

Охранник вышел из круга и пинками прогнал Мештавээлу прочь. Она затерялась в толпе, но ее пронзительные крики доносились еще долго.