Призрак Малого Льва (СИ)

— Аурис! — крикнул он, бросился к ней, но тут же остановился, как будто налетел на невидимую стену, — слава Намогусу, ты жива! Как ты меня напугала, детка!

Он смотрел на нее все еще со страхом и никого, кроме нее, кажется, не видел. Она как будто очнулась ото сна. Руки Коэма показались ей холодными, безразличными и совершенно лишними на ее плечах. Она поняла наконец одно: Нур панически боится ее потерять, он любит ее, страстно и терпеливо, бескорыстно и безрассудно, именно так, как она хотела, и на что даже не надеялась.

— Ну-ур! — бросилась она к нему.

Огромные руки подхватили ее и крепко стиснули, она чуть не задохнулась.

— Не пугай меня больше так, детка.

— Ты, ты, ты… — повторяла она бессвязно, — куда же я без тебя? В ад, в кошмар, в пропасть, все равно куда, лишь бы с тобой! Где ты был так долго?!

— Где? Искал тебя по всему болоту, пока мне не сообщили, что ты здесь.

— Это ведь не ты велел мне ее убить? Не ты?

— Великий Намогус! Конечно, нет.

Несколько минут они стояли, крепко обнявшись. Потом она опомнилась и огляделась по сторонам. Все смотрели на них. Коэм был, как всегда, внешне спокоен. Аурис снова подошла к нему.

— Прости, — сказала она, — я не могу с тобой лететь.

— Я понял, — ответил он сдержанно.

— Я не знаю, насколько я нужна тебе… но я не для тебя, Коэм. А твой прекрасный мир не для меня. Я любила тебя, это правда, но теперь уже поздно. Я совсем другая. Нур вылепил меня по своим канонам, и я не могу без него жить. Я только сейчас это поняла.

— Надеюсь, что ты будешь счастлива, Аурис.

— Надеюсь, ты тоже.

Нур снова принял ее в свои объятья, как курица цыпленка, и накрыл своим широким плащом.

— Спасибо, Ривааль, за мою девочку. И за то, что не разнес мой храм по кирпичам… А экраны пришлешь следующим рейсом. Тут стекольных заводов нет.

* * *

— Сил у тебя достаточно, — сказал Леций, прогуливаясь по своей янтарной гостиной, — ты просто не знаешь технологии. Прежде всего, запомни: «фиолетовая молния» — режим мгновенный, его можно держать только доли секунды…

За окнами сверкал солнечным светом ослепительный зимний полдень, янтарные стены мягко блестели отраженным светом. Ольгерд сидел на желтом диване, ему было и смешно, и грустно: двадцать лет он проработал на Прыгунов, Леция и Конса давно уже считал своими друзьями, но только теперь получил допуск к секретной информации. И, возможно, если бы не экстремальность ситуации, не получил бы вообще. Это не столько радовало, сколько задевало его.

— Если все дело только в технологии, — сказал он, — почему ты не открыл мне этого раньше?

Леций посмотрел на него слегка удивленно.

— Потому что ты не аппир, — ответил он.

Эта песня была хорошо знакома. Ольгерд усмехнулся.

— А сейчас я что, стал аппиром?

Верховный Правитель только пожал плечом.

— Сейчас ты почти что наш родственник. Какие уж тут секреты?

— Что значит — родственник? — насторожился Ольгерд.

Леций смотрел на него все так же невозмутимо.

— Кажется, ты собирался жениться на моей дочери?

Ольгерд чуть не подпрыгнул от этого заявления. Таких виражей от Леция он все-таки не ожидал.

— Кажется, ты об этом и слышать не хотел? — спросил он в тон ему.

Верховный Правитель как будто не заметил иронии.

— Тогда была другая ситуация, — сообщил он, — а сейчас я не вижу никаких оснований вам мешать.

— Неужели?

— Риция любит тебя.

«Знал бы ты, кто твоя Риция!» — подумал Ольгерд, но вслух этого, конечно, не сказал. С ней он уже объяснился и не думал, что придется объясняться еще и с ее отцом.

— Леций, — сказал он холодно, — послушай меня: я не собираюсь жениться по политическим соображениям. Тем более, по твоим политическим соображениям.

— Как это понимать? — нахмурился Верховный Правитель.

Он и представить не мог, что от его обожаемой дочери кто-то в состоянии отказаться. «Моя дочь — совершенство!»

— У меня уже было две жены, — усмехнулся Ольгерд, — и с меня пока хватит.

— Что ты несешь?

— То, что слышишь. Я не собираюсь ни на ком жениться. Ты сумел мне запретить. Но заставить меня ты не сможешь. Это не в твоей власти, Леций Лакон. Так что не считай меня своим будущим родственником. И хорошенько подумай, стоит ли мне открывать ваши семейные секреты?

— Вы… поссорились?

— Нет. Но я не робот, которого можно включить и выключить по твоей прихоти. И Риция тоже.

— Да не прихоти! — вдруг сорвался Леций, — а необходимости! Неужели ты этого не понимаешь?! У меня нет прихотей и быть не может. У меня вообще нет желаний. Только долг!

— Оставим этот разговор, — сказал Ольгерд, — он ни к чему не приведет.

— Разумеется, — буркнул Леций, — разбирайтесь сами…

Он отошел к окну, яркому, огромному, которое выходило на заледеневший залив. Вид бесконечных льдов, очевидно, успокоил его.

— Сосредоточься, — сказал он, поворачиваясь, — все довольно просто, но требует концентрации.

— Леций, я не аппир, — еще раз напомнил Ольгерд.

— Да, — кивнул тот, — ты мерзкий тип: вздорный, ядовитый, злопамятный, самовлюбленный, тупой, агрессивный… ты эгоист, ты еще и бабник… и вдобавок напрочь лишен чувства юмора. С тобой даже ссориться скучно.

— Вот так даже?