Призрак Малого Льва (СИ)

— Запомни, Оорл, ты всё равно будешь моим родственником. Никуда тебе от этого не деться. И мне, к сожалению, тоже.

— Я же тебе сказал…

— У тебя еще и плохая память? Я сейчас говорю не о тебе, Оорл, тебя уже никто не спрашивает. Я говорю о твоей сестре.

Поворот снова оказался неожиданным, Ольгерд даже растерялся на минуту. Ему казалось, что вся эта история давно уже в прошлом.

— Ты собираешься на ней жениться? — уточнил он наконец.

— Конечно, — сказал Леций с усмешкой, — в отличие от тебя, я еще не был женат ни разу.

— Зато ты еще более мерзкий тип, чем я, — отозвался Ольгерд, — такой же ядовитый и злопамятный, да еще с манией величия. Не выдумывай, моя сестра никогда не согласится… А если и согласится, то к тому времени у тебя снова изменится ситуация на планете, и тебе нельзя будет жениться на землянке.

Леций хотел что-то сказать в ответ, но передумал.

— Тебе не кажется, Оорл, — спросил он, — что мы опять говорим не о том?

Ему давно так казалось. Были дела и поважнее. Прежде всего, он должен был рассказать Лецию, кто его дочь, и чем грозит ее полновластие на планете. Но он не мог. Не представлял даже, как начать этот разговор.

— Ты прав, — сказал он, — сейчас не до этого. Выкладывай про свою молнию.

Леций сел напротив. Лицо его стало крайне серьезным.

— Энергии у тебя полно, Оорл, — начал он, — правда, в последнее время ты все время в «синем луче», злишься или нервничаешь, мне это не нравится, но не об этом речь… Обычно ты в «белой сирени». По нашим понятиям — это роскошь. На «белой сирени» и «голубой плазме» можно прыгать, не задумываясь. Даже на Кампий. Что ты и делаешь без особого труда.

Более холодные энергии требуют для прыжка накопления. Это делается так: моделируешь непрозрачное яйцо радиусом от двух до двадцати метров, в зависимости от дальности прыжка. Все усилия уходят на то, чтобы это яйцо не взорвалось. Когда почувствуешь, что невмоготу, можешь заказывать канал.

С фиолетовой молнией — то же самое. Только накапливать ты будешь «голубую плазму». Вся трудность для тебя будет заключаться в том, что ты не видишь цветов. Этому я тебя научить не могу. Я могу только стоять рядом и корректировать тебя.

Конечно, каждый уровень энергии дает свои ощущения, со временем ты научишься их различать и вслепую. Например, у меня от «голубой плазмы» раскалывается голова и наступает состояние невесомости. А после «молнии» взрывается каждая клетка. Удовольствие не для гурманов.

Время накопления у всех разное. Примерно минута. Дальше есть еще одна тонкость. Ты должен себя подтолкнуть, одного желания будет мало. Для этого, слушай внимательно: моделируешь две фиолетовых звезды спереди и сзади. Сближаешь их до тех пор, пока между ними не произойдет разряд. И в этой молнии должен быть ты. Ясно?

Было не столько ясно, сколько жутко. Ольгерд никогда не оперировал такими бешеными энергиями, да и представить свое мгновенное перемещение на другую звезду, после того, как отлетал десяток лет капитаном и постиг космические расстояния, было невозможно.

— А эта молния меня не испепелит? — спросил он с сомнением.

— Если ты боишься, Ол, я перенесу тебя сам, — серьезно сказал Леций, — я знаю, как это страшно в первый раз. И во второй…

— Я не боюсь, — усмехнулся Ольгерд, — я всего-навсего в ужасе.

— Попробуй для начала небольшое расстояние. На тот же Кампий, например. Я буду корректировать тебя здесь, а Конс встретит тебя там. Только яйцо делай поменьше, иначе в самом деле покажется, что в тебя ударила молния.

* * *

Выбора у него все равно не было. Но насколько долго он готовился, настолько быстро все это проделал. «Голубая плазма» получилась не сразу, пришлось так напрячься, что задрожала каждая мышца. Леций стоял рядом.

— Мало, — говорил он тоном эксперта, — мало, слабо, Ол. Разозлись что ли… взрывайся, взрывайся… вот-вот, хорошо. Теперь заполняй яйцо.

«Голубая плазма» была еле выносима, она распирала каждую клетку, голова же просто раскалывалась, и действительно наступало состояние невесомости.

— Всё! — резко сказал Леций, — теперь молния!

Ольгерд представил две раскаленные до ультрафиолета звезды, они медленно сближались, расплавляя его в своих лучах. Он не знал, когда можно делать между ними разряд, но это произошло само собой, без его уже воли. Его шарахнуло молнией, он был испепелен и долго корчился на полу от дикой боли.

— Все нормально, — сказал ему Конс, — просто ты перебрал немного, — так обычно и бывает в первый раз. Пойди прими душ, это помогает.

Они были на станции. Обычно он всегда вспоминал Рицию, когда попадал сюда, и даже грустил по этому поводу. Сейчас ему было не до того. Ольгерд поднялся с колен и шатаясь побрел обливаться.

Душ на станции работал, как и все остальные системы. Кожа его горела, вода на ней шипела, перед глазами прыгали концентрические огненные кольца.