Призрак Малого Льва (СИ)

Звездное небо смотрело на нее сверху вниз, вселяя неясную надежду. Один огонек в небе был ярче, чем звезда, и двигался.

— Модуль! — радостно воскликнула Зела, — это Ричард!

— А если Нурвааль? — вздрогнула Аурис.

— Ты так его боишься?

— Боюсь. Я всегда его боюсь. Давай спрячемся в камышах!

— Тогда Ричард нас не найдет.

— А если это не он?

Модуль приближался. У Аурис тревожно сжалось сердце. Она решительно встала.

— Нет. Ты как хочешь, а Нуру я не отдамся.

Руки и ноги окоченели. Она с трудом добралась до камышей и спряталась там. Модуль осветил болото фарами, Зела стояла на кочке и махала ему рукой. Из открывшейся двери выпрыгнул Ривааль.

Аурис поняла, чего она хочет от жизни: чтобы мужчина вот так же бросился к ней, схватил ее, прижал к себе, взвыл от счастья, забыл обо всем на свете… Она, дрожа от холода, сидела в камышах и тихо завидовала прекрасной белой богине, которую так страстно любили.

— Аурис! Выходи! — позвали они, опомнившись, — все в порядке!

Она вышла, мокрая от ила и дрожащая.

— Спасибо тебе, девочка, — сказал Ривааль, — я твой должник на всю жизнь.

— Любите ее, — стуча зубами, ответила Аурис, — она — чудо.

— Ты тоже — чудо. Садись быстрее, а то окоченеешь.

В модуле было тепло. Она легла на заднее сиденье и закрыла глаза, полностью отдавшись на волю судьбы. Судьба ее снова резко менялась. Странно было сознавать, что она никогда больше не войдет в храм Намогуса, не запрется в своей комнате, не появился на богослужении, не увидит Нурвааля… Еще утром она такого и представить не могла.

Белые боги говорили между собой на непонятном ей языке. Она разобрала только имя Кантины. Полет убаюкивал ее, усталость и напряжение последних часов брали свое — ей казалось, что она засыпает.

Потом они вышли в белом квартале, через вестибюль гостиницы прошли к лифтам. Путь был ей знаком. Так она уже три раза попадала к Коэму. На этот раз ее привели в другой номер.

Просторная гостиная была в сиренево-фиолетовых тонах, за столом сидела строгая Рыжая богиня, на диване, поджав колени — белокурая куколка Лауна. Коэм стоял у окна. Он был, как всегда, элегантен, сдержан и недоступно хорош. Аурис была так измотана, что даже не разволновалась, увидев его. Устало и совершенно спокойно она прошла в ванную, умылась, причесала волосы, отряхнула грязное платье.

Когда она вернулась, все стояли вокруг Зелы.

— Мы чуть с ума не сошли, когда узнали, что вы побежали на Красные болота! — говорила Рыжая богиня по-лисвийски, — слава богу, все обошлось!

— Где Эд? — спросил Ривааль.

— Не знаю. Мы думали, он с тобой.

— Черт возьми…

— Папа, не волнуйся. Он же не пойдет на болота один.

— Не в этом дело. Все срывается… И с Гунтри опять ничего не вышло.

Ривааль обнял Лауну и погладил ее белые волосы.

— Что же нам с тобой делать, детка?

Дочь Гунтри выглядела жалко, но все равно была прелестна. Платье на ней было белое с серебряным кружевом, пышные волосы распущены и заколоты сверкающим сапфирами гребнем, тоскливые золотисто-карие глаза прятались за длинными ресницами. Зела тоже обняла ее и поцеловала.

Аурис смотрела на них и думала, как далека она от всего этого. Она совсем другая, и ни Земля, ни Вилиала никогда не будут ей родными.

Коэм обернулся, увидел ее и наконец шагнул навстречу. Сердце все-таки упало.

— Как ты, Аурис? — спросил он.

— Еще не поняла, — усмехнулась она.

— Ты замечательная девушка, Аурис. Я всегда это знал.

Они смотрели друг другу в глаза.

— Я убила двух жриц, — сказала она.

— Ты спасла Зелу, — возразил он.

— Я любовница Нура.

— Его власть не безгранична. Мы улетим на Вилиалу, и ты забудешь это, как кошмарный сон.

— О чем ты говоришь, Коэм!

— Ты не можешь оставаться здесь. Это ясно.

— А мне ничего не ясно.

Он осторожно взял ее за плечи.

— Ты замерзла там?

— Да, — сказала она, — но это не важно.

— Ты дрожишь до сих пор.

— Это нервное.

Ее и правда начала бить дрожь. Что-то менялось в ее жизни, и она так боялась этого, что не могла радоваться. Вилиала — прекрасный светлый мир — уже открывал для нее двери, Коэм звал ее с собой. Такое могло быть раньше только во сне, а теперь сон становился явью. Здесь, сейчас, в этой сиреневой комнате с огромными окнами, глядящими в холодное звездное небо.

— Ты полетишь со мной? — спросил Коэм.

— Конечно, — ответила она, — если я тебе нужна.

— Я никогда не забывал о тебе, Аурис.

Почему-то странно было все это слушать. Она никак не могла поверить, что все это правда. И никак не могла обрадоваться, даже улыбнуться не могла, как будто что-то мешало ей. Как будто самое страшное еще не случилось и висело над ней, как меч. Они стояли и смотрели друг на друга.

Потом на лестнице послышались громкие, торопливые шаги, как будто в номер рвалась сразу толпа лисвисов. Аурис нервно вздрогнула, сердце сжалось.

— Это Нур, — сказала она, — я чувствую, это он!

— Ну и что? — серьезно посмотрел на нее Коэм.

— Он убьет меня!

— Убивать ему надо не тебя, а Кантину. Успокойся.

— Кантину?!

В эту секунду Нур ворвался в комнату, огромный, черный, в широком золотом плаще, с горящими дьявольскими глазами.