Призрак Малого Льва (СИ)

— Ну и фрукт — этот твой Дарий, — усмехнулся Нрис.

— Фрукт, — согласился отец, — полный амбиций старик, которого эрхи не включили в Совет Мудрых. Он говорил, потому что скивр. Но, скорее всего, были и другие причины. Теперь это становится очевидным… Меня должна была насторожить его планета, его вулканы за окнами, его молнии и потоки магмы. И его нездоровое самопочитание. При нем, видите ли, даже курить нельзя! Закатил истерику, как будто я подпалил ему бороду…

Красный свет за окнами стал ярче. Сфера начала сжиматься.

— Мужчины! — выступила возмущенная Сия, — хватит спорить! Пора что-то решать!

— Нечего тут решать, — сказал Ричард, — надо вырываться. Вряд ли у нас это получится, но придется попробовать. Других шансов у нас нет.

Три женщины, конечно, осложнили все дело. Нрис занялся своей матерью, отец прижал к себе Лауну, Ингерда хотела подойти к брату, но Леций уже стоял перед ней. Она молча обняла его.

— Если будет очень больно, — шепнул он, — не бойся, — это скоро пройдет.

Ей было так хорошо в его объятьях, что не хотелось думать ни о боли, ни о страхе. Она только не понимала, почему лишила себя этого, когда все было нормально? Когда ничто не грозило, и впереди было много счастливых лет? А теперь впереди нет ничего, ловушка захлопнулась.

— Чем тебе помочь? — спросила она.

— Ничем, — ответил он, — мы все давно отработали. Главное — не мешай.

— Я так не могу!

— Герда, — посмотрел он на нее, — сейчас не время для амбиций.

Мужчины встали в круг, взялись за руки. Ингерда молча прижималась к Лецию и чувствовала, как напряглось его тело.

— Белый, — говорил Конс монотонно, — белый, голубой… голубой, го… фиолетовый. Всё!

Боль была адская. У Ингерды даже не нашлось сил на крик. Каждая ее клетка взорвалась, она вся была — одна сплошная боль. Все корчились на полу, и это было последнее, что она видела…

Юбочка на ней была зеленая, лепестками, кофточка красная с желтыми точками. Она вертелась перед зеркалом в маминой комнате. Мама сидела за швейной машинкой, ее непослушные светлые волосы были собраны косынкой.

— Иди сюда, моя ягодка, — она протянула ей красную шапочку, — примерь-ка.

Ингерда, танцуя, приблизилась к ней, надела шапку и вернулась к зеркалу. Она себе ужасно нравилась. Смотрела на себя и думала: бывают же на свете такие красивые девочки!

— Мы тебе раскрасим щечки, — улыбнулась мама, — и ты будешь настоящая Клубничка.

— А ты, мамочка?

— Я? Не знаю. Наверно, феей.

— А Ольгерд?

— А Ольгерд будет охотником.

— А папа?

— А папа — серым волком.

— Значит, Ол будет охотиться на папу?

Мама засмеялась.

— Иди сюда, малышка, я пришью воротничок.

Ингерда устроилась на ее коленях.

— Мамочка, а кем мы будем на зимнем Карнавале?

Мама поцеловала ее в затылок.

— Зимой нас не будет, детка. Зимой мы с папой улетаем на Парсифаю.

— Почему?!

— Потому что у нас такая работа.

— Почему?!

— Не знаю, детка. Наверно, потому, что так надо.

* * *

Она очнулась на диване. Рядом с ней сидел отец. Лицо было спокойное, но она сразу поняла, что ничего у них не вышло. Красное зарево уже вплотную подобралось к окнам.

— Как ты? — спросил он.

В детстве было гораздо лучше. Если б было возможно, она осталась бы там навсегда. И даже не обвиняла бы свою мать за частые отлучки, просто наслаждалась бы теми днями, когда та была дома. Мы не умеем ценить того, что есть. Чтобы это понять, надо встать на грань жизни и смерти.

— Я в порядке. Что это было, папа?

— «Вата». Все каналы перекрыты.

Ингерда посмотрела ему в глаза.

— Это конец? Да?

— Нет, — покачал он головой, — во всяком случае, не для тебя.

Ингерда огляделась. Леций и Конс сидели за столом. Ольгерд стоял у окна. Сия сидела в кресле и за спиной у нее, как почетный страж, стоял Руэрто. Лауна, подтянув к подбородку колени, сидела прямо на ковре.

— Пора держать сферу, — заметил Ольгерд, — скоро она проникнет в комнату.

— И долго ты собираешься ее держать? — язвительно спросила Сия.

— Пока хватит сил, — ответил он, — у нас или у Магусты.

— Гонки на выносливость? — усмехнулась она.

— Ты предлагаешь что-то еще? — хмуро взглянул он на нее.

— Конечно, — заявила она.

— Мама! — возмутился Нрис, но его она, как всегда, не слушала.

— Я не собираюсь заживо вариться в этом котле! Понятно? И вам не советую.

— О чем ты, Сия? — строго спросил Леций.

— О том, что вам пора отбросить все условности. Если мы будем и дальше играть в благородство и взаимовыручку, мы погибнем. Все. Пора принести жертву.

Тишина была гробовой. Все смотрели на Сию.

— Вы можете считать меня кем угодно, — усмехнулась она, — даже чудовищем, но именно таким способом я спасла своего сына. Спасу и теперь.

— Мама!

— Помолчи, Эрто! Вряд ли эта Магуста отличается от эллоя Энгтри. Только размером побольше да посильнее. Она так же примитивна, как одноклеточное. Подсуньте ей слабую жертву, и она не будет охотиться за сильной. Она отвлечется на нее, ослабит внимание, и за это время мы успеем вырваться.

Ингерде стало жутко. Ей показалось, что легче просто погибнуть всем вместе, чем встать перед таким выбором.

— На этот раз ты, кажется права, Сия, — сказал Ричард, — я и сам так думал.