Призрак миссис Рочестер

– Боюсь, мы больше ничего не можем сделать. – Малик встал и ободряюще улыбнулся. – А теперь оставляю вас в умелых руках Кэрри Хорват.

Я тоже встала.

– Я не… – взглянув на Отиса, я поправилась: – Мы не можем позволить себе такого адвоката.

– Обо всем уже позаботились. Для мистера и миссис Сандовал тоже.

– В смысле, Эван платит? – уточнил Отис.

– Да.

– Тогда он уже банкрот, – пробормотал Отис. – Господи…

– Можно его увидеть? – спросила я.

– Он не хочет, чтобы кто-либо приезжал. Но Эван может вам позвонить, и очень скоро.

Позвонил Эван только к вечеру. Связь была ужасной, а из-за непрерывного гвалта у него на заднем фоне мы его почти не слышали.

– Ты как, справляешься? – спросила я. Что за глупый вопрос… Но мне столько нужно было сказать и спросить, что я не знала, с чего начать.

– Переживу. – Голос у него был вымотанный. – Как вы? Дом нормальный?

– Куда больше, чем нужно.

– София держится?

– В какой-то степени. Она расстроена, растеряна и очень злится из-за того, что ее отправляют к бабушке.

– Тут ничего не поделать. – Голос его зазвучал тише и отчетливей: – Ты же не веришь тому, что говорят?

– Малик рассказал нам про Модильяни, – поколебавшись, сообщила я. – Что ты подделал подпись Беатрис, чтобы взять кредит.

– Да, признаю.

– И что картина ненастоящая.

– Да. Я заказал копию. – На заднем фоне раздался чей-то повелительный отрывистый голос. – У меня нет времени. Потом все объясню. Скажи Софии, что я позвоню ей, как только смогу. И, Джейн…

– Да?

– Дождись меня. Пожалуйста. – И он повесил трубку.

Я пошла искать Отиса, который с пустым взглядом сидел перед телевизором, по которому шел повтор сериала «Чокнутая бывшая». Узнав о звонке, он только апатично пробурчал что-то в ответ.

– А где София?

– Давно ее не видел, – дернул плечом он.

– Она сегодня вообще ела?

– София большая девочка. Если чего-то захочет – найдет. – Взяв один из бокалов, Отис вытер его о футболку с изображением «Металлики» – редкой, коллекционной, он всегда ее очень берег. Да, дело серьезное.

Я пошла в комнату Софии – каморку за прачечной, так и говорящую «оставьте меня все в покое», которую она себе выбрала. Постучав в дверь, ответа я так и не получила. Тогда я постучала еще, позвала ее по имени, а когда она не ответила, открыла дверь.

София лежала в темноте на кровати.

– Уходи.

Я включила свет. Черт. На прикроватной тумбочке – целый набор пустых бутылочек из-под ликеров: «Калуа», «Шартрез», еще что-то, а рядом полупустой стакан для воды с чем-то напоминающим «Франжелико». И баночка с таблетками.

– Это что такое? – Я уже сделала шаг и протянула руку, но она схватила ее первой, вытряхнула в ладонь целую горсть и запихала в рот, а потом запила ликером из стакана. Я с силой ударила ее по спине, и таблетки вылетели из нее.

– Блин! – Она тут же насыпала себе еще, я попыталась выхватить пузырек, и какое-то время мы боролись. София была сильнее, но я не сдавалась, так что в конце концов вырвала у нее таблетки, попутно сбив стакан и разлив ликер по всему покрывалу. В комнате запахло орехами.

– Иди к черту! – завопила София.

Я посмотрела на этикетку: аспирин. Слава богу.

– Сколько ты уже выпила?

София с вызовом смотрела на меня и молчала. Ее макияжу было не меньше двух дней, и он стекал по лицу, точно дорожки блестящих голубых слез. Из-за размазавшегося фиолетового блеска для губ казалось, будто у нее синяк на пол-лица.

– Сколько, София? – требовательно повторила я.

– Несколько.

– И сколько это?

– Не знаю. Мне плевать. Уходи.

Я бегло оценила размер бутылочки и количество таблеток: почти полная. Вряд ли она проглотила много.

– А сколько ты собиралась выпить?

– Все. Я собиралась выпить все. Потому что я хочу умереть. Всем на меня наплевать, я никому не нужна, моя жизнь полное дерьмо, я ненавижу все на свете и хочу умереть!

Я попыталась присесть рядом, но тут же подпрыгнула, услышав:

– Не раздави Ниалла!

Из-под липкого покрывала выглядывал питон. Он скользнул под подушку, и тогда я села.

– София, послушай меня. Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Понимаю, как сильно скучаешь по маме.

– Нет, не скучаю. Она просто сволочь, и я ее ненавижу!

Я дернулась.

– Не говори так. На самом деле ты так не считаешь.

– Нет, считаю! Ей тоже было на меня наплевать! Она взяла и поехала в эту свою Африку, а если б не поехала, то не умерла бы от дурацкого арахиса! Но она поехала, а теперь она умерла, а ее гребаная щетка еще стоит все в той же дурацкой чашке «Суперсемейки», и чертовы тапочки у кровати, и идиотский велосипед все в том же коридоре! Все они еще здесь, а она просто сволочь, и я ее ненавижу до глубины души!

– На самом деле ты так не думаешь, – сурово отрезала я. – Ты знаешь, она даже подумать не могла, что умрет, и никогда бы никуда не поехала, если б сомневалась, что вернется к тебе.

София потерла глаза, размазывая остатки макияжа.

– Какая разница. Я ее ненавижу.

– София, послушай…

– Не буду. Убирайся. – Она отвернулась к стене.

Потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не наорать на нее.