Призрак миссис Рочестер

– Невозможно. Что-то еще?

Помедлив, я все же покачала головой:

– Нет.

Он поднял стекло, и «Тесла» бесшумно заскользила прочь, а я спустилась по склону вниз, на уровень Морской комнаты, и вошла в высокие двери. На одном из ковров Отис поставил карточный столик и два складных стула. Бледно-зеленый из-за океана свет сочился сквозь окна в комнату.

Я поставила сумку на стол, и тот опасно качнулся, будто под ковром была какая-то неровность. Отставив стол в сторону, я наклонилась и закатала ковер. Под ним, на беленом дубовом полу, обнаружилось полустертое, но все же различимое пятно в форме амебы красноватого цвета. Кто-то пытался его отскоблить, но получилось не до конца.

Какова вероятность, что это кровь? Пульс участился. Я отвернула ковер еще дальше, и пятно оказалось огромным. Если это кровь, то рана должна была быть ужасной.

Возможно, даже смертельной.

Посередине пятна лежал серебряный медальон – из-за него стол и шатался. Я подобрала его рассмотреть: потускневшее серебро с простым крестом на одной стороне и такими же простенькими символами на другой – звезда, месяц, пронзенное стрелой сердце. Что-то связанное с религией?

Снаружи раздались шаги Софии, и я, положив медальон обратно, быстро прикрыла его ковром и поставила столик в более устойчивое положение, чтобы все ножки стояли на ровной поверхности. А потом села, со спокойным и сосредоточенным выражением лица встретив Софию, которая неохотно, нога за ногу, вошла.

На локте у нее висел фиолетовый рюкзак, в другой руке она сжимала телефон, а на груди болтались провода наушников, из которых доносилось бумканье музыки. София тяжело опустилась на стул.

– Наушники, – кивнула ей я.

София выдернула их и бросила на стол.

– И как долго мы будем заниматься?

– До пяти. Ты знаешь условия.

Раздался поросячий визг: она сменила сигнал сообщения. Взглянув на экран и хихикнув, София начала набирать ответ.

– И телефон отложи, пожалуйста, – попросила я.

– Секунду. – Клац-клац-клац.

Я выхватила телефон:

– София, я серьезно. Никаких мессенджеров, пока не закончим.

Нахмурившись и поджав губы, она посмотрела на меня, и я уже приготовилась к проверке, чья воля сильнее, но тут София вздохнула, всем видом показывая, что она самый притесняемый человек в мире и все ее обижают, и соскользнула по спинке стула вниз.

– Ну хорошо, – кивнула я, – давай начнем с французского.

София выудила из рюкзачка учебник и подтолкнула его ко мне через стол: учебник «Bien dit!», второй уровень.

– Мы остановились там, где закладка.

Я пролистала до странички, заложенной вырванным тетрадным листом.

– Будущее время неправильных глаголов?

– Ага.

Я собралась с мыслями, пытаясь решить, с чего же начать.

– Так, ну ладно, скажи какое-нибудь предложение с использованием глагола être в будущем времени.

Снова раздался поросячий визг, и София тут же посмотрела на телефон. Я выключила звук.

– Предложение? – напомнила я.

Она только скорчила рожицу:

– Jane sera une putain de salope.

Я дошла до точки кипения. Да, она злилась из-за телефона, злилась на маму и на целый мир. Это все понятно, но мириться с этим я точно не стану.

– Форма правильная, – отчетливо произнесла я. – Но «Джейн будет лахудрой» на полное предложение не похоже, тебе не кажется?

Она только дернула плечом.

– Надо закончить. К примеру, можешь сказать: «Джейн будет лахудрой, если будет болтать ерунду обо мне Андрэ».

– Что еще за Андрэ? – закатив глаза, уточнила она.

– Да кто угодно.

– Я не знаю, как сказать «болтать ерунду».

– Не знаешь? Я тоже, – хмыкнула я.

Вопреки воле она хихикнула, и обиженный вид тоже пропал.

– Беатрис здесь много времени проводила, – окинув взглядом комнату, сообщила она.

– Да, Отис рассказывал.

– Был один случай, я вошла, а она смотрела в окно, куда-то далеко, на ту большую скалу вон там. И будто говорила с ней.

Я обернулась к окну: та самая зубчатая скала, напоминающая шпиль затонувшего готического собора.

– И что она говорила?

– Не знаю, это была сплошная мешанина, но она называла ее Мария. Будто скалу в самом деле так звали. Я испугалась до мурашек и просто вышла.

София хотела отвлечь меня от урока и опасно приблизилась к успеху: соблазн расспросить ее был очень велик. Но это было бы неправильно – ни сейчас, ни, возможно, когда-либо.

– Больше никакого английского, – по-французски оборвала беседу я. – Пройдемся по спряжениям.

С трудом мы продрались через формы avoir и être, а потом ко мне пришло вдохновение – устроить блиц, последний раунд, от прошлого времени к будущему.

Больше напоминало игру, так что в ней проснулся соревновательный дух и она включилась в нее, спрягая и другие глаголы, не только неправильные, но и необычные, которые я предлагала: chatouiller – щекотать, dévêtir – раздеваться и другие.

Потом я дала ей задание придумать предложения в будущем времени о мучениях несчастного зануды Андрэ, и она, хихикая (glousser), дурачилась от души.

Пока все шло хорошо, и мы переключились на алгебру. Я скачала несколько простейших задачек, и она прощелкала их как орешки – мне придется все активнее зубрить, чтобы и дальше обгонять ее по темам.