Призрак неонацизма. Сделано в новой Европе

Гитлер был убежденным сторонником «норманнской» теории. «Образование русского государства, – писал он в «Mein Kampf», – не было результатом государственно-политических способностей славянства, а было в большей степени чудесным примером государственно-образующей деятельности германского элемента в неполноценной расе» (Das Russlandbild, 205). Норманнская теория была интерпретирована в нацистской Германии таким образом, чтобы агрессия против Советского Союза выглядела как завоевание территорий, которые изначально принадлежали «германскому элементу». Из этого тезиса естественным образом для немцев вытекало право на «германизацию», точнее говоря, «регерманизацию» восточных территорий, то есть «право» физического уничтожения всего населения на оккупированных территориях. Разговоры об «илотах» были лишь идеологическим прикрытием этих чудовищных планов.

Советская Россия представлялась немцам как «еврейская диктатура» Ленина и Троцкого-Бронштейна. Ленин был для Гитлера вообще воплощением всего самого что ни на есть плохого с точки зрения расистских идеологов, так как вождь мирового пролетариата был по их классификации «еврейско-татарским ублюдком».

В послушные и не очень пытливые немецкие головы во время правления нацистов настойчиво внедрялась мысль относительно того, что Сталин в России планомерно уничтожал «германский» элемент и назначал на государственные посты «азиатов».

Другой лидер нацистской Германии Гиммлер, проявлявший большой интерес к восточным землям (сказывалось, вероятно, и его сельскохозяйственное образование), хорошо усвоил уроки своего фюрера. Он следующим образом сформулировал свой тезис: «Пока существует человек на земле, борьба между человеками и недочеловеками является исторической необходимостью» («Das Russlandbild», 206). Под «недочеловеками» Гиммлер понимал в первую очередь евреев и русских.

В школах молодым немцам вдалбливали в голову, что их соотечественники – это «порядок», тогда как славяне, якобы не способные сами по себе к государственному устройству, это «хаос». Этот «хаос» и был достаточным основанием, по представлению нацистских идеологов, для завоевания России и для физического уничтожения всего населения этой страны.

В старших классах на занятиях по истории обязательной была следующая тема: «Северогерманские викинги как мореплаватели и основатели российского государства». Другие формулировки были запрещены. Разумеется, за всеми этими историческими изысканиями просматривается стиль Розенберга, выпускника российского техникума. Другой бывший поклонник русской культуры и Достоевского Геббельс специализировался больше по еврейскому вопросу. «Большевистская диктатура, – поучал он, – это власть неполноценных». Здесь, естественно, прямой намек на евреев и на кавказцев.

* * *

Большую роль в формировании нацистской идеологии сыграли идеи Рихарда Вагнера. Для него произведение искусства было лишь одним из средств, необходимых для изменения структуры общества. Прозорливые наблюдатели, даже не читая теоретических работ, хорошо считывали зашифрованный и завуалированный язык вагнеровских мистерий. Так, еще при жизни самого композитора его опера «Мейстерзингеры» получила в Вене другое название – «Мейстерзингеры, или Еврейство в музыке».

Еще в юношеские годы в австрийском Линце А. Гитлер стал фанатичным поклонником Р. Вагнера, знал все либретто его опер наизусть и наизусть мог насвистывать от начала до конца все его произведения. О роли Р. Вагнера в идейном становлении национал-социалистического движения было известно, разумеется, многим. Но эти вещи не лежат на поверхности, они, как правило, скрыты от взглядов непосвященных.

«Разобраться в том, что такое «еврей», – писал, к примеру, Й. Геббельс в газете «Фелькише беобахтер», – научил нас Рихард Вагнер. Прислушаемся к нему, и мы поймем, как мы при помощи слова и дела Адольфа Гитлера, наконец, освободили себя из рабства недочеловеков. Он говорит нам все: через свои тексты, через свою музыку, в которой каждый звук дышит чистой немецкой сущностью».

Еще в 30-е годы австралийский историк С. Робертс обратил внимание на то, что А. Гитлер во всем следует своему идолу Р. Вагнеру. Он обратил свое внимание и на то обстоятельство, что во время олимпиады 1936 года портрет А. Гитлера в рыцарских доспехах с непокрытой головой (образ вагнеровского Риенци – народного трибуна из одноименной оперы) сначала показали публике, а затем быстро сняли. Австралийский историк тогда справедливо предположил, что этот портрет слишком много говорил о вожде немецкого народа и его мировоззрении.

Гитлер часто называл себя «уполномоченным провидением» для выполнения определенной миссии. Даже адъютант А. Гитлера Николаус фон Белов, человек достаточно далекий от искусства, заметил, что А. Гитлер, «как и вагнеровский Риенци, верил в то, что он призван к тому, чтобы спасти свою родину» (Koehler, 49).