Призрак Оперы

Так я работал с полчаса и уже покончил с тремя стенами, когда, на наше несчастье, обернулся, услыхав глухой возглас виконта.

– Я задыхаюсь! – вымолвил он. – Все эти зеркала излучают дьявольский жар!.. Скоро вы найдете свою пружину?.. Еще немного, и мы здесь изжаримся!

Я обрадовался, услышав его. Он ни слова не сказал насчет леса, и я надеялся, что разум моего спутника сможет долго еще противостоять пытке. Но тут он добавил:

– Меня утешает, что чудовище отвело Кристине время до одиннадцати часов завтрашнего вечера: если мы не сможем выйти отсюда и оказать ей помощь, то умрем, по крайней мере, раньше ее! Месса Эрика прозвучит для всех!

И он глотнул горячий воздух, едва не лишивший его последних сил…

Не имея, подобно господину виконту де Шаньи, безысходных причин соглашаться с кончиной, я, сказав несколько утешительных слов, опять повернулся к своей стене, но, разговаривая с ним, я сделал несколько шагов, и напрасно: при неслыханной путанице иллюзорного леса мне уже трудно было с полной уверенностью отыскать нужную стену! Пришлось начинать все заново наугад… Я не мог не выразить своего разочарования, и виконт понял, что предстояло переделывать всю работу. Это нанесло ему еще один удар.

– Никогда нам не выбраться из этого леса! – простонал он.

Отчаяние виконта все возрастало. И, возрастая, заставляло его забывать, что он имеет дело всего лишь с зеркалами, и верить в то, что его окружает настоящий лес.

Я же принялся вновь искать, щупать… Хотя меня тоже постепенно охватывало лихорадочное возбуждение, ибо я не находил ничего, решительно ничего. В соседней комнате по-прежнему было тихо. А мы безнадежно заблудились в лесу, без компаса, без проводника, без ничего. О! Я знал, что нас ждет, если никто не придет нам на помощь… или если я не найду пружину… Но напрасно искал я пружину, мне попадались лишь ветки, великолепные ветки, встававшие прямо передо мной или изящно закруглявшиеся над моей головой… Только тени они не давали! Впрочем, это было вполне естественно, ведь мы находились в экваториальном лесу, и солнце стояло прямо у нас над головой, в лесу Конго…

Несколько раз мы с господином де Шаньи снимали и вновь надевали свои фраки: то нам казалось, что в них слишком жарко, а то – что они, напротив, спасают нас от нестерпимой жары.

Я-то еще морально сопротивлялся, а вот господин де Шаньи совсем, казалось, был «не в себе». Он уверял, будто три дня и три ночи без устали шагает по этому лесу в поисках Кристины Дое. Время от времени ему мнилось, что он видит ее за стволом дерева или что она ускользает, пробираясь меж ветками, и он звал ее с такой мольбой, что у меня слезы наворачивались на глаза.

– Кристина! Кристина! – стонал он. – Почему ты бежишь от меня? Ты меня не любишь?.. Разве мы не помолвлены?.. Кристина, остановись!.. Ты же видишь, я совсем без сил!.. Сжалься, Кристина!.. Я умру в лесу вдали от тебя!..

И вдруг в исступлении произнес:

– О! Я хочу пить!

Меня тоже мучила жажда, горло горело, как в огне…

И все-таки, сидя теперь уже на полу, я продолжал искать, искать, искать пружину невидимой двери… Тем более что с наступлением вечера пребывание в лесу становилось опасным. Нас уже обволакивала ночная мгла. Тьма спустилась быстро, так обычно приходит ночь в экваториальных странах – внезапно, почти без сумерек…

А ночь в экваториальных лесах всегда опасна, особенно когда, как у нас, нечем развести костер, чтобы отогнать диких зверей. Отказавшись на минутку от поиска пружины, я пытался сломать несколько веток, чтобы разжечь их с помощью моего потайного фонаря, но тоже наткнулся на пресловутое зеркало, и это вовремя напомнило мне, что мы имеем дело всего лишь с изображением ветвей…

С концом дня жара не спала, напротив… Теперь, при голубом свете луны, стало еще жарче. Я посоветовал виконту держать оружие в боевой готовности и не удаляться от места нашей стоянки, а сам продолжал искать пружину.

И вдруг в нескольких шагах от нас послышалось оглушительное рычание льва. Мы обомлели.

– О! – тихонько сказал виконт. – Он неподалеку!.. Вы его не видите?.. Вон там, за деревьями! В зарослях. Если он опять зарычит, я буду стрелять!..

Рычание повторилось, еще более мощное. И виконт выстрелил, но не думаю, что он попал в зверя, только разбил зеркало; я обнаружил это на другой день, когда рассвело. За ночь мы, верно, проделали немалый путь, ибо оказались вдруг на краю пустыни, огромной песчаной пустыни с камнями и скалами. Не стоило, право, выбираться из леса, чтобы очутиться в пустыне. Выбившись из сил, я прилег рядом с виконтом, устав искать пружины, которых не находил.