Призрак Оперы

Мы склонялись все ниже над люком. Что может скрываться в этой яме, в этой дыре, таинственно открывшей в полу доступ к себе?..

Быть может, там, внутри, – вода?..

Вода для питья.

Протянув руку во тьму, я наткнулся на камень, потом на другой: лестница, черная лестница спускалась в погреб.

Виконт уже готов был броситься в яму!..

Если даже мы не найдем воды, там можно обрести спасение, вырвавшись из сияющих объятий этих омерзительных зеркал.

Однако я остановил виконта, ибо опасался нового трюка чудовища, и с зажженным потайным фонарем стал спускаться первым…

Лестница уходила в глубокую темень и была винтовой. Ах, восхитительная прохлада лестницы и темноты!..

Прохлада, видимо, исходила не столько от вентиляционной системы, наверняка установленной Эриком, сколько от самой земли, которая на том уровне, где мы находились, была, видимо, насыщена водой… И потом, ведь где-то неподалеку – озеро!..

Вскоре мы добрались до конца лестницы… Глаза наши начали привыкать к темноте и уже различали вокруг нас некие формы, круглые формы, на которые я направил светлый луч моего фонаря…

Бочки!..

Мы попали в погреб Эрика!

Именно здесь он должен держать свое вино и, возможно, питьевую воду…

Я знал, что Эрик – большой любитель хороших марочных вин… Ах, тут было чем утолить жажду!..

Господин де Шаньи гладил круглые формы и неустанно повторял:

– Бочки! Бочки!.. Сколько бочек!..

Действительно, определенное количество бочек располагалось строго симметрично двумя рядами, между которыми мы и находились.

Бочки были маленькие, и я вообразил, что Эрик выбрал именно такой размер для облегчения доставки их в Озерный дом!..

Мы исследовали их одну за другой, проверяя, нет ли где початой бочки с краном, это свидетельствовало бы, что из нее время от времени брали вино.

Однако все бочки были наглухо запечатаны.

Тогда, приподняв одну, дабы удостовериться в том, что она полная, мы встали на колени, и лезвием маленького ножичка, который был при мне, я уже собрался вынуть затычку.

И в этот момент мне почудилось что-то вроде монотонного пения, доносившегося откуда-то издалека, оно было мне знакомо, я нередко слышал, как на парижских улицах произносили нараспев: «Бочки!.. Бочки!.. Продаете бочки?..» Рука моя застыла на затычке… Господин де Шаньи тоже это услышал.

– Странно! – сказал он. – Можно подумать, будто поет бочка!..

Пение возобновилось, но еще более отдаленное… «Бочки!.. Бочки!.. Продаете бочки?..»

– О-о! Клянусь вам, – сказал виконт, – песня удаляется в самой бочке!..

Поднявшись с колен, мы заглянули за бочку.

– Это внутри! – настаивал господин де Шаньи. – Это внутри!..

Но больше мы ничего не слышали и вынуждены были во всем винить плохое состояние наших органов чувств, нарушение их деятельности…

Мы вернулись к затычке. Господин де Шаньи подставил обе руки, а я, собрав все силы, откупорил затычку.

– Что это такое? – сразу же воскликнул виконт. – Это не вода!

Виконт поднес полные руки к фонарю. Я склонился над его руками и тотчас резким движением отбросил фонарь как можно дальше, он разбился и погас… и был для нас потерян…

В руках господина де Шаньи я увидел… порох!

Глава XXVI Повернуть скорпиона или повернуть кузнечика?

Конец рассказа Перса

Так, спустившись на дно погреба, я постиг сокровенную суть моей страшной мысли! Несчастный не обманывал меня, когда произносил неясные угрозы в адрес многих из тех, кто принадлежит к роду людскому! Не причисляя себя к людскому роду, он построил вдали от людей берлогу подземного зверя, полный решимости взорвать все и самому погибнуть в оглушительной катастрофе, если те, кто находится наверху, станут преследовать его в собственном логове, где он сокрыл от посторонних глаз свое чудовищное безобразие.