Призрак Оперы. Тайна желтой комнаты. Дама в черном

Но председательствующий был просто взбешен.

— Ах, значит, вы и есть тот самый Жозеф Рультабиль, — сказал он, — хорошо же, я покажу вам, молодой человек, как насмехаться над законом, и отдаю вас в распоряжение правосудия в силу предоставленного мне права.

— Но, господин председатель, я только этого и хочу, — ответил мой друг, — и явился сюда именно для того, чтобы отдать себя в ваше распоряжение. Если же мой приход вызвал некоторый беспорядок, то я прошу извинения перед судом. Поверьте, господин председатель, что я, как никто другой, уважаю правосудие, но проникнуть сюда было довольно сложно, и вот… я вошел как сумел.

И он засмеялся. Весь зал снова покатился с хохоту вслед за ним.

— Выведите его! — распорядился председательствующий.

Но тут вмешался Анри-Робер. Он постарался извинить молодого человека, доказывая, что того обуревали самые лучшие намерения, и дал понять председательствующему, что вряд ли возможно обойтись без показаний свидетеля, который целую неделю провел в замке Гландье, и особенно без свидетеля, который полагает возможным доказать невиновность обвиняемого и сообщить имя подлинного убийцы.

— Вы действительно назовете нам это имя? — спросил все еще сомневающийся господин де Року.

— Разумеется, господин председатель, я только для этого и прибыл сюда, — ответил Рультабиль.

В зале начали аплодировать, но тишина была быстро восстановлена.

— Жозеф Рультабиль не зарегистрирован официальным свидетелем, — уточнил Анри-Робер, — но я надеюсь, что в силу своего права господин председатель захочет его допросить.

— Хорошо, — согласился господин де Року, — мы выслушаем этого юношу, но раньше закончим с предыдущим свидетелем.

Поднялся товарищ прокурора.

— Быть может, было бы лучше, — заметил он, — чтобы молодой человек сразу назвал нам имя того, кого он обвиняет в убийстве.

Председательствующий не без иронии согласился.

— Если уж обвинение придает такое значение допросу господина Рультабиля, — добавил он, — то я возражать не стану. Имя «своего» убийцы свидетель может назвать и сейчас.

В огромном зале воцарилась звенящая тишина.

Рультабиль молчал, глядя с сочувствием на Робера Дарзака, который впервые с начала заседания начал проявлять признаки беспокойства.

— Итак, — повторил председательствующий, — вас слушают, господин Рультабиль, мы ждем имя убийцы.

Мой друг спокойно извлек из жилетного кармана громадные часы-луковицу и внимательно на них посмотрел.

— Господин председатель, — сказал он, — я смогу огласить имя этого человека не ранее половины седьмого. До этого у нас еще целых четыре часа.

В зале послышался ропот удивления и разочарования.

— Да он просто смеется над нами! — громко воскликнули несколько присутствующих в зале адвокатов.

Председательствующий имел удовлетворенный вид, адвокат и его помощник были явно разочарованы.

— Эта шутка длилась чересчур долго, — сказал господин де Року, — вы можете удалиться в помещение для свидетелей, я оставляю вас в распоряжении суда.

— Уверяю вас, господин председатель, — запротестовал Рультабиль своим звонким голосом, — когда вы узнаете имя убийцы, то поймете, что я не мог назвать его ранее указанного времени. Честное слово, слово Рультабиля! Но в ожидании этого часа я могу дать необходимые объяснения относительно убийства сторожа. Фредерик Ларсан следил за моей работой в Гландье, и он может подтвердить вам, с какой тщательностью я изучал это дело. Хотя я и расхожусь с ним в конечных выводах, полагая, что арест Робера Дарзака — это ошибка, но господин Ларсан не усомнится ни в моей добросовестности, ни в правдоподобии моих версий, которые часто подтверждались его собственными.

Сыщик согласно кивнул головой:

— Господин председатель, было бы чрезвычайно интересно услышать мнение Жозефа Рультабиля, тем более что оно отличается от моего.

Шепот ободрения встретил последние слова полицейского, который принимал вызов, как честный игрок. Состязание между этими двумя умами обещало быть чрезвычайно интересным. Оба старались разрешить это трагическое дело на основании одних и тех же улик, но пришли к совершенно разным выводам.

Председатель молчал, вероятно обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Мы оба согласны, — продолжал Фредерик Ларсан, — что удар ножом был нанесен сторожу убийцей мадемуазель Станжерсон, но по-разному представляем себе его исчезновение из тупика во дворе. Интересно узнать, как господин Рультабиль объяснит это бегство.

— Бесспорно, — сказал мой друг, — это было бы весьма интересно.

В зале снова засмеялись. Председательствующий тотчас заявил, что при повторении подобного неуважения к суду он, не колеблясь, выполнит свою угрозу — очистить зал от публики.

— В подобном деле, — добавил господин де Року, — я не вижу ничего смешного.

— И я так думаю, — серьезно согласился Рультабиль.

Сидевшие передо мной люди закусили носовые платки, чтобы не расхохотаться.

— Итак, — продолжал председательствующий, — вы слышали, молодой человек, что сказал господин Ларсан? Как, по-вашему, скрылся преступник из тупика во дворе?