Призрак Оперы. Тайна желтой комнаты. Дама в черном

Было уже поздно. Меня ждали с обедом, который прошел в мрачной обстановке, несмотря на веселость Старого Боба. Мы и не пытались скрывать охватившей нас тревоги, ибо каждый был осведомлен об ударе, который нам угрожал. Господин и госпожа Дарзак ничего не ели, а госпожа Эдит странно посматривала на меня.

В десять часов я с облегчением занял свой пост у арки садовника, устроившись в его маленькой комнате. Мимо меня во двор Карла Смелого прошли Дама в черном и Рультабиль. Их освещал фонарь, и госпожа Дарзак, как мне показалось, была чрезвычайно взволнована. Из их разговора я разобрал только одно слово: «Вор!», — произнесенное Рультабилем. Дама в черном протянула молодому человеку обе руки, но он покинул ее и заперся в своей комнате. Она некоторое время оставалась во дворе одна, прислонившись к стволу эвкалипта, а затем медленно удалилась в Четырехугольную башню.

Было 10 апреля, а в ночь с 11 на 12 апреля Четырехугольная башня была подвергнута штурму.

X. День 11 апреля

Это нападение произошло при столь необычных и противоестественных обстоятельствах, что читатель простит мне подробное описание дня 11 апреля, необходимое для того, чтобы весь трагизм происшествия был ему лучше понятен.

1. Утро

Весь этот день стояла сильная жара, и невыносимый зной значительно усложнял часы дежурства. На море, сверкавшее, как раскаленный добела стальной лист, невозможно было смотреть без очков с темными стеклами.

В девять часов я вышел из своей комнаты и отправился в каморку под аркой, которую мы прозвали «Залом военных советов», чтобы сменить Рультабиля. Мы не успели обменяться с ним и двумя словами, как появился господин Дарзак и объявил, что у него есть важное сообщение — он и госпожа Дарзак хотели бы покинуть форт Геркулес. Его слова заставили Рультабиля и меня онеметь от изумления. Я первым пришел в себя и принялся отговаривать господина Дарзака от подобной неосторожности, а Рультабиль холодно поинтересовался причинами, побудившими их решиться на отъезд. Выслушав рассказ о сцене, происшедшей накануне вечером, мы поняли, что положение Дарзаков в замке становится действительно затруднительным.

У госпожи Эдит произошел серьезный нервный срыв. Что ж, неудивительно, и Рультабилю и мне было ясно, что ревность ее возрастала с каждым часом. Внимательное отношение Артура Ранса к госпоже Дарзак необычайно раздражало молодую хозяйку замка. Отзвуки последней ссоры, разразившейся между ней и ее мужем, проникли вчера вечером через весьма толстые стены «Волчицы» и дошли затем до господина Дарзака, несшего в это время свое дежурство.

Рультабиль попытался его переубедить, в принципе согласившись, что пребывание Дарзаков в замке Геркулес должно быть сокращено. Но преждевременный отъезд давал Ларсану возможность догнать их в то время, когда они будут этого меньше всего ожидать. Здесь они хотя бы предупреждены об опасности и защищены стенами замка. Конечно, такое положение долго продолжаться не может, но Рультабиль попросил у него ровно неделю — не больше и не меньше. Колумб говорил: «Неделя — и я вам подарю целый мир». Рультабиль так не сказал, но чувствовалось, что он подразумевает: «Неделя — и я добуду вам Ларсана».

Господин Дарзак ушел, недовольно пожав плечами. Он казался рассерженным; и мы, пожалуй, впервые видели его в таком настроении.

— Они останутся, — сказал Рультабиль и, в свою очередь, покинул меня.

Через несколько минут появилась госпожа Эдит в очаровательном туалете, изящная скромность которого была ей очень к лицу. Она кокетливо посмеялась над моим занятием, но веселость ее все-таки была несколько напускной. Я ответил, что она немилосердна, ибо знает, что наша охрана поможет спасти лучшую из женщин.

— Знаю, знаю, — засмеялась госпожа Эдит, — Дама в черном, она всех вас околдовала.

Боже мой, как она красиво смеялась. В другое время я, разумеется, не позволил бы так легкомысленно отзываться о Даме в черном, но сердиться на госпожу Эдит было невозможно, и я рассмеялся вместе с ней.

— Это отчасти справедливо, — заметил я.

— Мой муж все еще сходит с ума! Вот уж никогда не думала, что он так романтичен. Но и я тоже романтична, — добавила она и подарила мне такой взгляд, что я покраснел.

— Ах, вот как? — и это все, что я нашелся ответить.

— Поэтому мне доставляет большое удовольствие разговаривать с князем Галичем, который еще более романтичен, чем все вы, вместе взятые.