Призрак Оперы. Тайна желтой комнаты. Дама в черном

Кристина Даэ великолепно смотрелась в одежде травести, которая подчеркивала ее свежесть и соблазнительную беззаботную грацию. Сторонники Карлотты приготовились к тому, что вот-вот раздастся восторженная овация, которая и станет сигналом к боевым действиям противника. Однако этого не случилось.

А когда на сцену вышла Маргарита и спела всего лишь две строчки из своей партии во втором акте:

Я и не барышня и не мила,
Дойду без спутников домой, как шла.

Карлотту встретили оглушительными криками «Браво!». Это было настолько неожиданно и неуместно, что зрители, не посвященные в тайну, недоуменно переглянулись, но и второй акт прошел спокойно. Некоторые, очевидно, информированные лучше, решили, что скандал разразится во время исполнения «Кубка Фульского короля», и поспешили за кулисы предупредить Карлотту.

В антракте директора пошли разузнать насчет заговора, о котором сообщил режиссер, но скоро вернулись, пожимая плечами и чертыхаясь по адресу сплетников. С порога им бросилась в глаза коробка английских конфет, лежавшая на бархате перил. Они тут же опросили билетерш, но никто не мог объяснить, откуда и каким образом в ложе появились конфеты. Вернувшись в ложу, они увидели рядом с коробкой лорнет и обменялись долгим взглядом. Им было не до смеха. В их памяти всплыло все, что рассказывала мадам Жири, и вдруг они почувствовали какое-то движение воздуха в ложе, похожее на сквозняк… Не проронив ни слова, они опустились в кресла.

Тем временем на сцене появился сад. С букетом роз в руке Кристина начала петь арию Марты и, подняв голову, вдруг заметила сидевшего в своей ложе виконта де Шаньи. Голос ее тут же изменился, зазвучал как-то неуверенно и глухо, задрожал от волнения.

— Странно, — обронил вслух один из друзей Карлотты. — В прошлый вечер она пела божественно, а сегодня спотыкается. Опыта нет, вот в чем дело.

Единая моя опора,
Услышь, услышь меня.

Закрыв лицо руками, виконт плакал. Граф, обычно холодный и сдержанный, сердито кусал усы и хмурил брови. То, что он не мог скрыть охватившие его чувства, говорило о том, что он сильно разгневан. И он действительно был в ярости. Он видел, в каком удрученном состоянии вернулся его брат из короткого таинственного путешествия, и случившийся после этого разговор отнюдь не успокоил графа, который, теряясь в догадках, попросил Кристину Даэ о встрече. Девушка, к его неприятному удивлению, ответила, что не может принять ни его, ни его брата, и он усмотрел в этом дьявольский расчет. Он не мог простить Кристине то, что она заставила Рауля страдать, более того — не мог простить Раулю, что тот страдает из-за Кристины. Все-таки напрасно он принял такое участие в этой девушке, тем более что прошлый ее триумф был полной для всех неожиданностью и скорее всего случайностью.

— Вот плутовка, — проворчал граф, гадая, на что рассчитывал этот северный ангел, не имевший, как говорили, ни друзей, ни покровителей.

Прикрывая руками детские слезы, обильно лившиеся из глаз, Рауль думал лишь о письме, которое получил сразу после возвращения в Париж, в котором Кристина, предательски бросившая его в Перросе, писала:

«Дорогой мой друг, милый товарищ моего детства, наберитесь мужества и не пытайтесь больше встречаться со мной. Если вы хоть чуточку любите меня, сделайте это ради той, которая никогда вас не забудет… Особенно прошу никогда больше не приходить в мою артистическую. Речь идет о моей жизни. И о вашей тоже. Ваша маленькая Кристина».

Размышления графа прервал гром аплодисментов. На сцену вышла Карлотта.

Действие в саду шло своим чередом.

Когда Маргарита закончила балладу о Фульском короле, раздались восторженные крики, а после арии о драгоценностях последовали громкие овации.

Ах, мне б такую парочку серег!
В них сразу кажешься гораздо краше.
Что толку в красоте природной нашей,
Когда наряд наш беден и убог.

С этого момента Карлотта, уверенная в своем голосе и своем успехе, уверенная в своих сидевших в зале друзьях, запела с опьяняющей страстью. Теперь это была уже не целомудренная Маргарита, а пылкая Кармен. Дуэт с Фаустом предвещал новый взрыв аплодисментов, когда вдруг произошло… нечто чудовищное!

Фауст опустился на колени и запел:

Твой милый рядом и мгновенно
Освободит тебя из плена.

Маргарита отвечала:

Ушам поверить я не смею.
Где он? Скорей к нему на шею!
Скорей, скорей к нему на грудь!