Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты

– Но, господин председательствующий, я только этого и прошу – быть в распоряжении правосудия, для этого я сюда и пришел. Я прошу суд извинить меня, если из-за моего появления возникло некоторое замешательство. Поверьте, господин председательствующий, что никто не уважает правосудие больше, чем я. Я вошел, как сумел.

Рультабийль засмеялся, засмеялись и все вокруг.

– Уведите его! – приказал председательствующий.

Однако тут вмешался мэтр Анри-Робер. Для начала он извинился за молодого человека, пояснив, что тот руководствовался самыми благими чувствами, потом намекнул суду, что ему было бы трудно обойтись без показаний свидетеля, пробывшего в Гландье всю таинственную неделю и, главное, готового доказать невиновность обвиняемого и назвать имя преступника.

– Вы собираетесь назвать убийцу? – с интересом, но все еще недоверчиво спросил председательствующий.

– Но, господин председательствующий, только для этого я сюда и явился, – ответил Рультабийль.

В зале послышались аплодисменты, но судебные приставы энергичным «тсс!» восстановили тишину.

– Жозефа Рультабийля, – заговорил мэтр Анри-Робер, – как свидетеля не вызывали, но я надеюсь, что господин председательствующий, пользуясь своею властью, все же его допросит.

– Ладно, – согласился председательствующий, – мы его допросим. Но давайте прежде закончим…

Его перебил товарищ прокурора:

– Вероятно, было бы лучше, если бы этот юноша назвал имя человека, которого он считает преступником, прямо сейчас.

– Если господин товарищ прокурора придает значение показаниям Жозефа Рультабийля, я не возражаю против того, чтобы свидетель назвал имя преступника прямо сейчас.

В зале воцарилось гробовое молчание.

Рультабийль молчал, с сочувствием глядя на Робера Дарзака, на лице которого в первый раз с начала заседания отразились тревога и волнение.

– Ну, – повторил председательствующий, – мы вас слушаем, господин Рультабийль. Назовите имя преступника.

Рультабийль невозмутимо достал из кармана громадную луковицу часов и проговорил:

– Господин председательствующий, я не могу назвать имя преступника раньше половины седьмого. У нас впереди еще больше четырех часов.

В зале послышался ропот удивления и разочарования. Некоторые адвокаты стали выкрикивать:

– Да он смеется над нами!

Лицо председательствующего выразило недоумение, лица мэтров Анри-Робера и Андре Эсса – досаду. Председательствующий сказал:

– Пошутили – и хватит. Можете отправляться, сударь, в комнату для свидетелей. Я оставляю вас в нашем распоряжении.

– Уверяю вас, господин председательствующий, – громко запротестовал Рультабийль высоким голосом, – уверяю вас, что, когда я назову вам имя преступника, вы поймете, что я не мог этого сделать до половины седьмого! Слово Рультабийля! Клянусь честью! К тому же я могу тем временем дать вам кое-какие объяснения по поводу убийства лесника. Господин Фредерик Ларсан, наблюдавший, как я работал в Гландье, может подтвердить, с каким усердием я занимался этим делом. И хотя я с ним не соглашался и утверждал, что, арестовав Робера Дарзака, он арестует невиновного, он никогда не сомневался ни в моих добрых намерениях, ни в важности того, что мне удавалось обнаружить и что, кстати, не раз подкрепляло его выводы.

– Господин председательствующий, – отозвался Фредерик Ларсан, – послушать господина Жозефа Рультабийля было бы небезынтересно, тем более что он со мною не согласен.

Эти слова полицейского были встречены одобрительным гулом. Ларсан принял вызов как записной дуэлянт. Схватка обещала быть любопытной: два умных человека не покладая рук трудились над решением трагической задачи и пришли к различным выводам.

Председательствующий молчал, Фредерик Ларсан продолжил:

– Мы согласились с ним, что человек, покушавшийся на жизнь мадемуазель Стейнджерсон, ударил лесника ножом в сердце, однако придерживаемся разных мнений относительно исчезновения преступника со двора; интересно было бы знать, как господин Рультабийль объясняет это бегство.

– Еще бы не интересно! – откликнулся мой друг.

Зал рассмеялся. Председательствующий тут же заявил, что, если такое еще повторится, он не преминет привести в исполнение свою угрозу очистить зал.

– Вот уж поистине непонятно, что в этом деле может вызывать смех, – закончил он.

– Мне тоже, – подхватил Рультабийль.

Сидящие передо мною закусили зубами свои носовые платки, чтобы не расхохотаться.

– Итак, вы слышали, молодой человек, – проговорил председательствующий, – что сказал господин Ларсан. Так как же, по-вашему, преступник исчез со двора?

Рультабийль взглянул на госпожу Матье, которая ответила ему печальной улыбкой.

– Поскольку госпожа Матье соблаговолила сознаться, – начал он, – в своей благосклонности к леснику…

– Мерзавка! – перебил его папаша Матье.

– Вывести папашу Матье! – приказал председательствующий.

Папашу Матье вывели. Рультабийль продолжил: