Призрак пера [litres]

– Твоя вина. Конечно, твоя вина. Дьявол.

И с одним взмахом только что идеально уложенных волос она разворачивается и рысью несется прочь точно фурия.

Практически сразу же после парикмахерской я захожу в комиссариат.

Нет, не чтобы заявить на Розу (да и потом, за что? Участие в преступном сговоре против морали? Пособничество засранцу? Распространение чувства вины?). Меня вызвал Берганца, который, стоит мне зайти, говорит:

– Готово, Сарка. – И раскладывает передо мной бумаги на подпись, в которых говорится, что я, Сарка Сильвана Кассандра (без запятой) теперь официально числюсь в списках комиссариата в качестве консультанта по связям с общественностью. Похоже, должность действительно существует, и благодаря моему резюме и поддержке Берганцы ее сразу же закрепили за мной. Какая удача. Нет, правда: если бы потрясение от утренних событий уже прошло, я была бы на седьмом небе. Ведь на самом деле работать на Берганцу – предел мечтаний на данный момент. Вообще-то и на лице комиссара, забирающего документы, видна тень чего-то похожего на улыбку.

– Это вы улыбаетесь, потому что знаете, что работа в полиции унылая и отвратительная, что это будут лишь эпизодические задания за мизерную оплату и что я радуюсь только по наивности?

– Улыбаюсь, потому что наконец у меня в команде появился кто-то, кто не дебил и не ребенок двенадцати лет, – отвечает Берганца. – Знаете, что я поручу вам в первую очередь? Учить моих людей вести допрос. О да. – Он потирает руки с таким выражением, которое, как я думала, у него появляется только при виде бурбона из особых запасов.

– Но я понятия не имею, как проводить допросы, – замечаю я.

– Сарка, вы же хамелеон. Вам достаточно посмотреть серию «Коломбо».

Чертовски приятно знать, что Берганца так слепо верит в мои способности, и я могла бы кучу всего сказать, но из этой кучи выбираю:

– Собственно говоря, в последнее время что-то всех так и тянет на откровенности. – И вот я уже рассказываю ему про нелепую утреннюю встречу. И предысторию, конечно же, потому что без контекста он бы не совсем понял. То есть только что он поздравлял меня с новой должностью, а в следующую секунду я вываливаю на него «Дело Риккардо» от начала до конца. Вот так, в одну секунду. В подробностях. Без малейших угрызений совести. Как будто часть меня не могла дождаться, когда же сможет разболтать все секреты. И именно комиссару.

Проклятье. Я с самого нашего знакомства знала, что рано или поздно это произойдет.

Говорю и сама не верю тому, что вылетает изо рта. Наконец ловлю себя на том, что смотрю на Берганцу с бо́льшим стыдом, чем от себя ожидала, а Берганца рассматривает меня более внимательно, чем хотелось бы.

Так странно, когда заканчиваются эти порывы излить душу. В воздухе повисает подозрительное ощущение, напоминающее… ах да, напоминающее желание взять лопату и закопаться поглубже.

– Нет, комиссар, слушайте, забудьте, не знаю, почему я вам рас…

– Объясните мне вот что, Сарка.

– Нет. Давайте сделаем так, что ничего понимать не нужно, хорошо? И забудем о том, что я сказала…

– Может ли быть так, что Риккардо Ранди паршиво не столько из-за положения, в которое вы его поставили, сколько из-за, или, по крайней мере, также из-за того, что он скучает по своей бывшей девушке?

– Нет. И, как я уже говорила, бросьте, забудьте все, я правда не представляю, что на меня на…

– Почему нет? Почему вы так уверены, что Роза неверно истолковала то, что видела? В конце концов, вам с Ранди было хорошо вместе, разве нет? Неужели это настолько невероятно, что он говорил правду – тогда, в кабинете Фуски, когда пытался сказать вам, что в самом деле вас любит и что то сообщение было ошибкой?

Качаю головой. Необходимо положить конец этой прискорбной ситуации, которую я сама же и устроила, или чувство собственного достоинства навсегда покинет меня и будет потом слать открытки из-за границы со словами «Ненавижу тебя».

– О комиссар, ради всего святого. Может, я и выгляжу на двадцать четыре и сопровождаю подружек-подростков на дурацкие вечеринки для детишек, но я не вчера родилась. Моя самооценка достаточно высокая и может проглотить пилюлю без подсластителей. Поэтому просто не обращайте внимания, нет никакой необходимости.

Замолкаю.

Он тоже молчит.

Потом:

– Сарка.

– Что?

– Вы как персонаж из того детского ужастика, который мог читать чужие мысли, но ничегошеньки не понимал про того, кто был рядом, да?

– О боже. Только не говорите, что имели в виду вампира-телепата из «Сумерек». Хочу уточнить, что и я его знаю только из-за Морганы, которая, к ее чести, рассказала мне, только чтобы раскритиковать. У вас тоже есть племянница-подросток?

– Племянник. И ему, кстати, тоже не понравилось. Но не уходите от темы. – Берганца наставляет на меня указательный палец. – С вами все именно так, верно? Можете залезть в голову кому угодно, но в том, что касается непосредственно вас, не понимаете ни грана.

– Не знаю. Нет. Возможно. То есть что такого я не понимаю, к примеру?

Берганца распахивает руки.