Призрак Проститутки

Вечером, стремясь сбросить с себя заботы, я отправился с Диксом Батлером по ночным клубам. В последние две недели я часто путешествовал с ним по ночам и получил представление о том, как он работает. В каждом клубе, куда мы заходили, у него был связной. Конечно, не Батлер их завербовал — для этого он недостаточно долго был в Берлине, да и недостаточно владел немецким, — но по долгу службы вынужден был этими людьми заниматься. Он служил посредником между двумя нашими кураторами БОНЗЫ и теми мелкими немецкими агентами, которые могли говорить по-английски. Хотя Дикс работал под «крышей» одного из наших филиалов в мире бизнеса и представлялся местным жителям как сотрудник одной из американских компаний, занимающихся импортом пива — «Называй меня просто пивоторговцем, Путци», — в ясном уме работников берлинских клубов, которые мы посещали, не было ни малейших сомнений, что Дикс Батлер, именуемый для прикрытия Рэнди Хафф, принадлежал к числу особей, работающих в ЦРУ.

Аксиома, которую вбивали мне в голову во время подготовки, о том, что разведчики и агенты не должны появляться вместе, в этой среде, предупредил меня Дикс, не работает. Не только сам он был более чем заметен, но и все, кто беседовал с ним, попадали под подозрение со стороны антиамерикански настроенных немцев. Поскольку его агентов это, казалось, не тревожило, я был уверен, что большинство его людей сотрудничают также со Штази.

Дикса это абсолютно не беспокоило.

— Казалось, не должно работать, а вот ведь работает, — говорил он. — Я получаю от моих ребят больше информации, чем любой другой офицер ЦРУ или ФСИ, занимающийся этими улицами.

— Но информация-то подправлена.

— Ты сейчас удивишься. Уйма агентов слишком ленива, чтобы врать. Под конец они тебе выкладывают куда больше, чем собирались. Они знают, что я все равно вытрясу из них нужную информацию.

— Дикс… — начал было я.

— Мое имя — Хафф, — сказал он. — Рэнди Хафф.

— Все, что ты от них получаешь, по меньшей мере подправлено ФСИ.

— Отложи в сторону учебник. Мои люди зарабатывают себе на жизнь. Они — улица. Конечно, ФСИ занимается ими. Ты же не думаешь, что западногерманская разведка допустит, чтобы мы общались с фрицем, который не работает на них! Это комедия. Все платят за информацию — англичане, французы, западные немцы, советские. Мы платим больше всех, поэтому нам и работать легче всего. Сядь на подземку и поезжай в Восточный Берлин, в кафе «Варшава». Это место, где все болтаются, — ты там встретишь и агентов, и информаторов, и связных, и отщепенцев, и курьеров, и начальство, и русских, и американских кураторов. Крысы бегают от стола к столу, выискивая, где лучше заплатят. Западный Берлин можно назвать рынком шпионажа, но Восточный Берлин — местечко повеселее. Там все двойники и тройники. Трудно даже запомнить, кто твой, а кто ихний, и, знаешь, дружище, это не имеет значения. Если у них нет товара, они его изобретают.

— А тебя не беспокоит то, что Штази, возможно, подправляет то, что ты получаешь?

— Штази не в состоянии состязаться с нами в оплате. К тому же я знаю, кто на них работает и какую информацию им давать. — Весь этот разговор страшно наскучил Батлеру, как бывает скучно адвокату консультировать друзей по воскресеньям. — Забудь об этом, Чарли Слоут. — Это было моим псевдонимом в военном ведомстве. — Лучше посмотри на ту рыженькую!

Мы сидели в «Бальхаус-рези», на Графенштрассе, как раз в том легендарном месте, где на каждом столике стоит телефон. Вы можете позвонить женщине, которая сидит в другом конце зала, набрав номер ее столика. Так же можно связаться и с мужчинами, и телефон у нас не переставал звонить. Женщины хотели поговорить с Диксом. Он держался начальственно и тут же обрывал разговор, если женщина не говорила по-английски. Тем же, кто говорил по-английски, предстояло пройти ускоренный курс обучения.

— Ангел, — говорил он, — помаши ручкой, чтобы я был уверен, с кем я разговариваю.

Блондинка, сидевшая в другом конце зала, помахала в дымном воздухе пальчиком.

— Вы сказочно хороши, — говорил он ей. — Не надо меня благодарить. Это правда. — А сам все это время стучал костяшками по столу. — Хельга. Приятное имя. И говорите, вы разведенная. Рад за вас. Могли бы вы, Хельга, ответить мне на один вопрос?

— Да?

— Хотите потрахаться?

— Тебе за это не дают по морде? — спросил я как-то его.

— Да, — сказал он, — но и ублаготворяют тоже.

Если Хельга вешала трубку, он пожимал плечами.

— Еще одна высохшая дикая кошка.

— А что, если бы она сказала «да»?

— Я бы смазал ей глотку.