Призрак Проститутки

Вы, вероятно, будете разочарованы, но я не стану описывать все подробности переговоров. Наша сторона, естественно, требовала немедленного удаления ракет, а также пятидесяти бомбардировщиков «Ил», «проданных» Кубе Хрущевым. Мы призвали наделить представителей ООН правом инспекции на местах. Взамен мы давали обязательство не прибегать к вторжению на Кубу — разумеется, при условии, что Кастро откажется от подрывной деятельности в Латинской Америке. На бумаге все было ясно изложено, но по каждому пункту следовало установить сроки. Джеку пришлось лавировать между собственными «ястребами», которые категорически возражали против любых уступок («никаких компромиссов — только на наших условиях!»), и «голубями» вроде Эдлая Стивенсона («пусть только Хрущев отдаст своим судам приказ повернуть назад»). Кроме того, Кастро вообще не желал ничего знать. Отдать бомбардировщики? — нет; допустить инспекцию на месте? — никогда; он даже не желал отказаться от ракет.

Гарри, я больше не хочу об этом. Я уже поняла, что в подобного рода вопросах необходимо выделить суть. В данном случае она заключалась в удалении с Кубы ракет. Таким образом, Джек, не настаивая на немедленном выводе с острова пятидесяти бомбардировщиков (это явно второстепенный фактор в контексте паритета), а также согласившись с отказом Кастро допустить на свою территорию наблюдателей ООН (разведывательные полеты «У-2» делают наземную инспекцию ненужной), в конечном итоге все же сумел вынудить Хрущева вывезти свои ядерные снаряды с острова, невзирая на истерические вопли Фиделя Кастро.

Довольно. Если бы я не решила ограничиться кратким изложением, мне пришлось бы отправлять по десять страниц каждый день в течение недели. А это не входит в мои планы. Лучше я поделюсь с вами своими размышлениями о Бобби Кеннеди. А в последние дни я много думаю о нем. Начиная с лета Бобби довольно часто приглашал нас к себе, в Хиккори-Хилл. И это несмотря на то что мы явно не в фаворе у Этель. Я уверена, она неплохая женщина, добрая душа, полная сострадания к бедам своих ближних, а вот к невзгодам всех прочих у нее чуть более отстраненное и созерцательное отношение, хотя, разумеется, она такая убежденная католичка, и потом, у нее столько детей. Будь я на ее месте, наверняка бы спилась.

Хью, я подозреваю, приглашают как теннисиста — он играет уверенно, элегантно, напористо. Все хотят сыграть с ним в паре (пока он не начинает язвить). В Рэдклиффе я была помешана на травяном хоккее и с тех пор сражаюсь в весьма жесткой, даже жестокой манере (ну держись — сейчас я тебе врежу!), а это мало кому по душе, к тому же я редко проигрываю женщинам, — словом, мои победы на корте не способствуют появлению новых друзей. Кристофер, который в свои шесть лет необычайно застенчив, терпеть не может эти выезды из-за маленьких Кеннеди, которые всячески стремятся преодолеть его нежелание участвовать в их забавах. Хотя это бывает далеко не каждое воскресенье, мне неприятно, что Кристоферу приходится страдать из-за нас, но Хью в таких случаях говорит: «Ведь это его первое боевое крещение с момента появления на свет. — И обязательно добавляет: — Ты его напрочь испортила».